– Сказал, что исследует это место, – успокоил меня Алан, чуть сильнее прижимая к себе мою руку. – Тебе не стоит беспокоиться. Ты ведь знаешь, что он спокойно перемещается, где захочет и когда захочет. Там, где светло, он двигается по плану, где тени – по ним. Это ведь Абсолон.
Последние слова Алан буквально шептал, наклонив голову так, чтобы никто, кроме меня, не видел его губ. Кажется, он хотел этим сказать, что и тут могут быть умельцы, которые способны читать по губам.
Оказалось, что в замке есть что-то вроде шведского стола. Заполненный всем, чем только можно, стол стоял в громадной зале. На специальном возвышении я заметила группу музыкантов, которые что-то тихо наигрывали. Сейчас тут было не так много людей, десяток, не больше.
Как узнала позже, этот стол был поставлен здесь именно для тех, кому мало было обязательных обедов и ужинов в не менее громадной гостиной. На таких обедах и ужинах можно было даже увидеть императора. Иногда он там появлялся.
Стоило нам войти, как взгляды устремились к нам. Алан осмотрел всех и невозмутимо пошел в сторону стола.
– Выбирай, что хочешь, – сказал он, пристально рассматривая предложенные блюда.
Кроме основного стола по всему залу были расставлены небольшие столики на двоих или троих. Выбрав тот, что не так сильно удален, но и не стоял на проходе, мы заняли его, вплотную приступив к еде. Перед этим, правда, Алан отпустил моих охранников, велев уложиться в один час.
– Почему мы ни к кому не присоединились? – спросила, осторожно отправляя в рот кусочек запеченого мяса.
– Потому что тут нет никого, с кем бы я мог поговорить. Здесь очень много правил, некоторые, нет, большинство из которых мне совершенно не нравятся, но мне приходится следовать им. Возьмем всех этих людей, что сейчас собрались в этом зале. Может быть, мне бы и хотелось перекинуться парой слов с кем-то из них, но я не могу. Вернее, могу – физически, и, вероятно, после этого не последует ничего, но шанс этого мизерный. У нас в империи наверху стоит император, после него вся императорская семья. Главная семья. И после нее идет шесть герцогов. Главы шести кланов. И я – один из них. Если я сейчас обращусь к кому-нибудь из этих людей, завязав разговор, то последствия этого не заставят себя ждать.
– Какие последствия? – спросила, хотя уже примерно представляла себе, какие именно.
– Во-первых, новость об этом облетит весь замок. Во-вторых, этот человек подумает, что мне от него или от его семьи, рода, клана что-то нужно. В-третьих, он может решить, что раз мне нужна помощь, то и он может просить меня о чём-либо. Любое движение, разговор с кем-либо, взгляд в чью-то сторону здесь истолковывают так, как им выгодно. Без последствия я могу говорить лишь с очень малым кругом лиц.
– А я? – честно говоря, мне было немного не по себе от такого. Это прямо не императорский замок, а гадюшник какой-то.
– К женщинам это не относится, – успокоил меня муж. – Ты можешь говорить хоть с самим императором, и ему не останется ничего другого, как отвечать тебе.
– Успокаивает, конечно, но такое ощущение, что мужчины держат тут своих женщин за неразумных животных. Мол, что с них взять, они ведь безмозглые котятки, способные лишь услаждать наш взор своим присутствием. Животным тоже многое прощается, потому что люди считают, что у них нет мозга, а значит, они не осознают, что делают. Не поэтому ли все нам разрешается? И платья эти, – я поморщилась, сглатывая. Такое отношение раздражало. Вроде бы, казалось, нас тут любят, все позволяют, а на деле выходило все совсем нерадостно.
– Интересно, – Алан улыбнулся одними глазами, не отрываясь от своей еды, – кто еще способен додуматься до этого? Я давно заметил этот факт, но до сих пор не встречал недовольных подобным раскладом женщин. Такие тут правила и, насколько я мог заметить, всех всегда все устраивало. Я видел, как многие женщины гордились подобной вседозволенностью, считая, что их ставят очень высоко. Конечно, я уверен, что были и те, кто видел всю подоплеку. А может, все только делают вид, что их все устраивает. Как думаешь?
– Не знаю, – пожала плечами, осматриваясь украдкой.
На нас все косились, а некоторые и вовсе пристально разглядывали, явно обсуждая нас с мужем. Ощущение не из приятных. Даже поесть спокойно нельзя. – Я сегодня ночью хочу сходить кое-куда.
Поначалу я хотела сходить тайком и от мужа, и от охранников, но с такими порядками подумала, что вот так увидит меня кто-нибудь шатающейся ночью по замку да решит, что рога своему мужу наставляю. Боюсь, ему тогда точно придется убивать. И мне еще достанется.
– И куда же? – Алан вытер губы, закончив есть. – Учти, одна ты не пойдешь. Надеюсь, сама понимаешь почему.