— Идёшь? — спросил Сергей.
— Да, только пелеблошусь палой слов с Алтёмом, — кивнул я и направился прямиком к Прохорову.
— Убью, — прорычал он и потянулся к моей шее, но порка отобрала у него слишком много сил. Прохоров едва не рухнул мордой в талый снег.
— Если ты хотя бы поплобуешь кому-то навледить, то в следующий лаз тебя повесят, — холодно бросил я, заглянув ему в глаза.
Артёма начала бить дрожь. Он растерянно зыркнул по сторонам, но не нашел своих шестёрок, они давно ушли. Тогда Прохоров завопил в отчаянии:
— Ты заплатишь! За всё заплатишь! Я убью и тебя, и всех кто тебе дорог!
Я обернулся и хищно оскалившись сказал:
— Так и будет. Но лишь в том случае, если тебя не повесят.
Слова подействовали. Артём перестал кричать, а вместо этого стал бубнить себе под нос что-то невнятное. Отвернувшись, я направился в пансионат. Вряд ли этот дурак перевоспитается, зато целый месяц он пробудет в карцере. По крайней мере, всё свободное время он будет там, а значит, никому не сможет навредить. С чувством выполненного долга я вошел в приоткрытые двери пансионата.
Бронированный автомобиль нёс Архарову Маргариту Львовну по Серовскому тракту. Дорога была неблизкая. Почти сто двадцать километров в одну сторону, но почему-то женщина испытывала подъём, думая о том, что увидит внука.
На передних сиденьях разместились водитель и один-единственный охранник. Константин Игоревич пытался навязать матери целый кортеж сопровождения, но она отвергла это предложение, заявив «Ты уже перевозил сына в кортеже, охраняемом спецназом, сильно это тебе помогло?». Что ни говори, а Маргарита Львовна знала больные мозоли сына и с удовольствием на них давила.
— Долго ещё? — спросила женщина и, скучая, посмотрела в окно.
Небольшие горы, утопающие в зелени, лес, куча болот и озёр. Всё это мелькало, меняясь друг с другом местами. Маргарита Львовна даже подумала грешным делом, что они попали в аномалию и ездят по кругу.
— Почти приехали. Ещё двадцать километров, и мы на месте.
— О боги, какая же это потеря времени, — вздохнула она. — Жаль, что у нас нет телепортов, как в дурацких книжках, которые так любит мой сын.
Водитель и охранник ничего не ответили и пристально уставились перед собой. Наконец, дорога закончилась. Автомобиль остановился у городской стены. Гвардеец проверил документы и запустил машину внутрь.
— Хотите перекусить? Я знаю здесь одно отличное каф… — начал было водитель, но его тут же прервали.
— Нет. Сперва пансионат, потом набьёшь брюхо, — сухо ответила Маргарита Львовна и дотронулась до лежащей рядом сумочки, в которой хранился подарок для внука.
— Как прикажете, — отозвался водитель.
Машина въехала на территорию пансионата и остановилась у главного здания. На лестнице тут же показался побледневший Углов. Он растерянно посмотрел на машину, а когда пассажирская дверь открылась, он рванул встречать дорогую гостью.
— Маргарита Львовна, как же я рад вас видеть. Давненько вы к нам не заезжали, — лебезящим тоном проговорил Углов, надеясь, что она как можно скорее уедет и не заметит следов пожара. Хотя их было невозможно не заметить.
— Что это? — спросила женщина, указав крючковатым пальцем на почерневший фасад.
— Эммм… Дело в том, что сегодня ночью у нас случилось небольшое задымление.
— Задымление? Больше похоже на пожар, — усмехнулась Маргарита Львовна и придавила куратора взглядом.
— Вы правы. Это был пожар, — сдался Углов. — Но его очень быстро потушили и никто не пострадал. Виновные в поджоге уже наказаны.
— Можете не отчитываться передо мной. Мне плевать. Лучше скажите, где мой внук?
— Прошу уточнить, какой из внуков? — натянуто улыбнулся Углов.
— Михаил. Ему сейчас около двух лет.
— А-а-а! Михаил! Должен отметить, что он один из лучших учеников нашего пансио…
— Иван Викторович, разве я тебя спрашивала о успеваемости Михаила? Я спросила, где он? — стальным тоном отчеканила Маргарита Львовна, заставив Углова вытянуться по струнке.
— Прошу в мой кабинет. Михаила сейчас же приведут, — ответил Углов и попятился в сторону пансионата.
Кабинет у куратора оказался почти крошечный. Десять квадратных метров, пара шкафов, два кресла и стол, обильно покрытый пылью, а также следами от пролитого кофе.
— Свинарник, — вздохнула Маргарита Львовна, достала из сумочки белоснежный платок и протёрла им сиденье и спинку кресла. Платочек тут же покрылся серым налётом.