(Rohracher, 1953, 8)
Эти врождённые принципы духа, которые дают возможность приобретать знания и верования, могут также и научному познанияю устанавливать границы, которые исключают постижение сверх приобретённого или используемого, хотя такое понимание могло бы быть доступно для организмов с другой или высшей организацией.
(Chomsky,1973,18)
В большинстве случаев конечность познания утверждается, но не обосновывается. Но в эволюционной теории познания имеется обоснованный ответ.
Для ответа на вопрос «правы» ли были рационализм или эмпиризм нужно (стр.133) различать между познанием и обоснованным познанием. Независимое от опыта, обоснованное познание о мире отсутствует. Эта дифференциация необходима также для вопроса по поводу границ познания. Если необоснованные высказывания допустимы как познание, тогда границы познания совпадают с границами образования гипотез.
Образование гипотез представляется прежде всего полностью свободным. Оно не должно придерживаться определённого языка; ибо выбор языка, в котором формулируются гипотезы, является произвольным.
Но какой-либо язык и какая-либа логика должны быть избраны. И на этом могут основываться границы образования гипотез. Возможно, что мы, ввиду нашей биологической или психологической конституции, при построении языка или логики окажемся не так свободны, как ожидали. Если это так, то это можно понять на основе приспособительного характера познавательного аппарата.
Мы не можем сказать, существуют ли границы образования гипотез. Вопрос о границах необоснованных высказываний также неразрешим. Поэтому бессмысленно спекулировать о втром мире «рядом» с нашим. Но мы в качестве познания допускаем только обоснованные высказывания.
Однако обоснованные высказывания также являются гипотезами; возможные ограничения для гипотез являются поэтому возможными ограничениями для подлинного познани
Сверх этого, эволюцонная теория познания раскрывает большую вероятность того, что наши познавательные способности ограничены. Как бы мы ни были свободны в в образовании гипотез, познание должно формулироваться и обосновываться. Но для обоснования нам служит (помимо логики) только опыт. И здесь могут быть большие ограничения. Познавательный аппарат, который прежде всего адекватен только для выживания, позволяет, правда, получать (и обосновывать!) научное познание; но нет оснований предполагать, что он идеально подходит для познания всего мира.
То, что он не должен быть идеальным, показывет сравнение с животными, которые выживают, хотя их познавательный аппарат работает далеко не так хорошо, или сравнение между людьми, которые обладают разными познавательными способностями. Мы можем радоваться, что в ходе эволюции вообще дошли до теоретического познания.
Когда мы видим, что восприятие корректируется опытом, опыт корректируется научным познанием, тогда напрашивается предположение, что аналогичное корректирование имеется и для научного познания.
Все эти аргументы делают, правда, очевидными границы человеческих познавательных способностей, однако не доказывают их. Можно предположить, что познавательный аппарат будет эволюционировать дальше и благодаря целенаправленным мутациям достигнет совершенства. Если это возможно, то нельзя опровергнуть предположения, что он уже теперь находится на этой идеальной стадии. И здесь обнаруживается окончательно принципиальня граница наших познавательных способностей:
Даже если они теперь или в будущем должны быть идеальными, то всё равно они не смогут удовлетворить наше желание обладать абсолютно надёжным знанием о мире, о нас самих и о нашем знании о мире. Познания такого идеального познавательного аппарата, особенно отностельно степени его собственного совершенства также являются гипотетичными. Насколько хорошо наше познание «постигает» действительность, в гипотетическом реализме и эволюционной теории познания никогда нельзя совершенно точно и доказательно указать. Степень согласования между миром, реконструируемом в теоретическом познании и действительным миром всегда остаётся нам неизвестной, причём даже тогда, когда оно совершенно.
Никогда не было и не будет человека, который бы постиг истину о богах и обо всём на Земле. Ибо даже постигнув нечто совершенно точно, он никогда не узнает об этом. Только догадки (=гипотетическое знание) нам суждены.
(Xenophanes(97))
G ЯЗЫК И КАРТИНА МИРА
Язык является домашним изобретением и мы не должны ожидать, что он далеко выходит за пределы повседневного опыта.
(Wilkinson,1963,127)
Язык, без сомнения, является одним из важнейших признаков человека. Он является основопологающим средством коммуникации, очень сложным и относительно мало исследованным. В ходе исследования мы неоднократно подчёркивали, что он играет важнйшую роль в получении познания (познание должно быть сообщаемым!), но пока ещё эту роль не исследовали. Это составляет задачу настоящей главы. Для этого мы прежде всего укажем характерные свойства языка.
Признаки и функции языка
Вопрос о том, какие формы коммуникации можно характеризовать в качестве языка является вопросом терминологии. Можно определить его так узко, что под эту характеристику будет подходить только человеческий язык. Языка пчёл тогда не будет, языка у обезьян также. Мы избегаем таких чисто терминологических и предметно неплодотворыных дискуссий благодаря тому, что мы говорим прежде всего о коммуникации и рассматритваем каждый перенос информации между представителями вида. Под это, естественно, подходит также человеческий язык.
В нижеследующей таблице содержатся его важнейшие признаки(98). Некоторые настолько самоочевидны, что их можно заметить, если сравнивать друг с другом несколько информационных систем.
Звуковой характер: использование "акустического канала", пожалуй, наиболее отчётливый признак. Он находится в оппозиции к оптическим сигналам (дымовые знаки, алфавит флажков, шрифт, жесты, движения в период токования), к хватательным (шрифт для слепых) и химическим сигналам (приманка у бабочек, пометка участка запахом). У приматов тело остаётся для другой активности, не так как у кузнечиков.
Линейность: Мы не можем выговорить два звука или два слова одновременно. Язык является в существенной степени линейным (серийным) потоком речевых актов, который часто характеризуют как речевой континуум. Главным измерением языка является, следовательно, время.
Ненаправленность: В соответствии с законами акустики, звук распространяется по всем направлениям, так что каждый, находящийся в зоне слышимости, может воспринимать сигнал. Правда. слушающий имеет возможность локализовать говорящего, так как сигнал поступает к ушам с определённой дифференциацией, которая зависит от положения головы и воспринимающий аппарат, напротив, действует направленно.
Краткосрочность: Языковые сигналы, в противоположность следам и меткам животных, имеют моментальный характер. Способность фиксировать их на камне, дереве, бумаге, плёнке и т. д. является продуктом культурной эволюции.
Взаимозаменимость: Говорящий может всё, что он понимает как слушатель, также и сказать. К животным это относится не всегда: стрекочут в большинстве случаев кузнечики мужского пола; токование у рыб и птиц в большинстве случаев различно у разных полов.
Обратная связь: Говорящий слышит и контролирует, что он говорит. Напротив, самец колюшки не воспринимает свои собственные сигналы. Обратная связь делает возможной так называемую интернализацию коммуникативного поведения, которая составляет важнейшую предпосылку мышления.
Специализация: Звуки языка служат исключительно задачам переноса информации, но не другим фукциям одновременно, как почёсывание у собаки способствует её охлаждению.
Семантичность(значимость): Элементы языка (слова и предложения) относятся к структурам окружающего мира; они нечто означают и дожны нечто означать.