Частный архитектурный патронат представителей анатолийской администрации проявился в закладке медресе, готовивших не только (или даже не столько) исламское духовенство, но и резерв образованных чиновничьих кадров. Отказавшись от практики расширения мечетей до религиозно-учебных комплексов37, сельджукские заказчики предпочли разделить функции зданий. Внутри заимствованного из Ирана типа айванного медресе были продолжены поиски оптимальных пространственных, композиционных и конструктивных решений, отвечавших задачам организации обучения, – медресе сдвоенные (Чифте-медресе в Кайсери), двухэтажные (Чифте минаре в Эрзеруме), с разным количеством айванов, со сводчатыми или купольными аудиториями, со специальными молитвенными помещениями (Гёк-медресе в Амасье, Буруджие и Гёк-медресе в Сивасе, Сырчалы в Конье и др.38), с размещением гробниц основателей внутри помещений медресе либо же с вынесением их за пределы основного объема… При этом анатолийские медресе превратились в отдельно стоящие здания, стали самостоятельными пространственными объектами, приобрели фасады, отмеченные порталами и минаретами и, организуя вокруг себя пространство и конкурируя в городской панораме с большими мечетями, оказались новыми «точками конденсации» застройки.
В дополнение к иранской дворово-айванной композиции в землях Сельджуков Рума во второй половине XIII в. сложился локальный вариант маленького айванного медресе, в котором жилые и учебные помещения сгруппированы вокруг квадратного купольного зала, благодаря окулюсу и бассейну под ним выполнявшего функцию внутреннего дворика, – аналогично тому как ранее в больших мечетях полноценный сахн был заменен на световые колодцы в интерьере. Хрестоматийные купольные медресе Коньи 1250-1260-х гг. – Бюйюк Каратай и Индже минаре39 – сооружены по заказу высших сановников, последовательно занимавших пост великого визиря и не испытывавших недостатка ни в амбициях, ни в средствах; от исполнения этих заказов правомерно ожидать предельного качества, на какое была способна позднесельджукская архитектура, и декор зданий столичных школ эти ожидания полностью оправдывает. Конструкция и композиция двух построек имеют очевидное сходство: центральные залы перекрыты куполами диаметром более 10 м, опирающимися на огромные тромпы, закрытые составными сферическими треугольниками (из пяти и четырех вертикальных долей), спускающимися до середины высоты стен; в купольные залы открываются западные айваны, использовавшиеся для занятий и коллективных молитв (в их южных стенах имелись михрабные ниши); с севера и юга залы фланкированы рядами сводчатых комнат-худжр, предназначенных для проживания учеников. Наличие центральной купольной ячейки с окулюсом и айвана, используемого в качестве молитвенного зала, предопределили планировку раннеосманских мечетей-завие40.
Слева: медресе Бюйюк Каратай,
Конья. План; справа: медресе Индже минаре,
Конья. План (по Созену)
Медресе Индже миноре, Конья. Вид с востока
Учитывая, что первые купольные медресе появились в Анатолии еще в середине XII в., можно говорить, что вполне объяснимые в условиях анатолийского климата процессы перекрытия дворов мечетей и медресе и «втягивания» их внутрь объема зданий происходили синхронно, и к середине XIII столетия результаты этого процесса были закреплены в официальной архитектуре Конийского султаната. Вместе с тем унификация сельджукской архитектуры, очевидная в первой половине XIII в., постепенно уступала место решениям, объясняемым как включением в архитектурный патронат новых групп заказчиков (индивидуальных и коллективных) с более скромными амбициями и возможностями, так и иными задачами, продиктованными городскими мусульманскими общинами, суфийскими орденами, дервишескими и ремесленными братствами. Следование сложившейся типологии и риторическое цитирование нормативных образцов уступали функциональным требованиям. Хотя в процесс сокращения размеров сооружений, общий для XIII в., сельджукская архитектура в силу своего позднего возникновения оказалась вовлечена меньше, чем, например, византийская, славянская или закавказская, из-за слабости госзаказа в третьей четверти столетия большая городская мечеть – улу-джами – практически исчезла как тип на целое столетие, зато возникшая только к середине XIII в. композиция айванно-купольного медресе и близкая к нему структура текке стали основой для османских айванных мечетей «типа Бурсы».