Первые правители Османского государства вряд ли уделяли специальное внимание архитектурному госзаказу; однако успех газавата должен был найти отражение в появлении мечетей на завоеванных землях, и если первоначально мусульман вполне устраивала экспроприация церквей и переориентация их внутреннего пространства (так, например, произошло с храмом Св. Софии в Никее), то уже в 1330-1340-е гг. при Орхане появляются специально построенные небольшие купольные здания, вполне достаточные для функционирования в качестве квартальных мечетей.
Необходимо отметить, что в становлении раннеосманской архитектуры сыграл свою роль «византийский фактор», что, впрочем, являлось лишь очередным обращением «мира ислама» к культурному наследию Византии14. Очень быстро – уже к 1330-м гг., – появился ряд новшеств, отличающих османские постройки от зданий соседних бейликов, более зависимых от «сельджукского наследия». На первый взгляд объяснить новации достаточно просто, если учесть доставшееся Османам византийское наследие, – причем речь должна идти не о программном воспроизведении образцов «высокого искусства», а лишь о привлечении местных мастеров (иногда документально засвидетельствованном) для возведения необходимых памятников. В англоязычной литературе даже существует контаминационный термин byzlamic (Byzantium + Islamic), используемый для характеристики раннеосманских зданий15. Однако оправдать особенности раннеосманской архитектуры только византийским влиянием или же обогащение им же «сельджукского наследия» затруднительно: так, Р. Остерхут, неоднократно акцентировавший сочетание оригинальных решений и заимствований в гетерогенной раннеосманской архитектуре, говорил о «наложении» византийской и собственно османской составляющих (аналогичном слиянию элементов сельджукской и византийской административных систем в османском госаппарате). По его мнению (вероятно, излишне категоричному), в течение всего XIV в. невозможно найти ни одного «чисто османского здания», – уже просто потому, что в это время еще нет каких-либо критериев «османского здания». Применительно к ряду памятников Вифинии и Фракии вообще непонятно, являются ли эти здания перестроенными византийскими, достроенными при Османах либо же самими Османами заложенными (такова, например, мечеть Йилдырым в пригороде Эдирне). Р. Остерхут обозначил несколько различных механизмов византийско-османского архитектурного «наложения» – активное использование сполий, заимствование мусульманскими мастерами характерной византийской «полосатой кладки», работа одних и тех же артелей на строительстве церквей и мечетей, программное цитирование знаковых образцов; но в любом случае речь должна идти о весьма быстром интегрировании и византийской архитектурной практики, и ее носителей в османскую культуру16.
Показательно, что еще до появления в Изнике первой османской мечети (таковой считается Хаджи Озбек-джами) здесь сразу после завоевания города в 1332 г. от имени старшего сына Орхана Гази было построено медресе Сулейман-паша, надолго ставшее образцом учебного заведения17. Архитектура первого же османского сооружения демонстрирует разрыв с типологией сельджукских медресе – как дворовых, заимствованных из
Ирана, так и купольных, композиция которых сложилась в Конье в середине XIII в. П-образная планировка 12 купольных помещений изникского комплекса находит аналогии в медресе Сирии – например, ал-Фирдаус в Алеппо (1236)18. Хотя о появлении каких-то собственных, характерных именно для османской мусульманской архитектуры задач, риторики, специфики заказа и тем более о наличии собственно османских мастеров говорить явно преждевременно19, нельзя не отметить стремление и способность османского зодчества уже на самом раннем этапе формирования не следовать имевшимся перед глазами и многократно апробированным в Анатолии планировочно-композиционным решениям, а расширять круг возможных образцов и приспосабливать эти решения к своим нуждам.
Раннеосманские однокупольные мечети
Первые османские молитвенные здания, появившиеся в Изнике и Бурсе, оказались однокупольными месджитами, типологически мало отличающимися от позднесельджукских квартальных мечетей. Самой ранней сохранившейся постройкой является изникская Хаджи Озбек-джами (Чарши-месджит, 1333–1334), демонстрирующая скромность как возможностей, так и строительных задач: интерьер ее представляет собой квадрат со стороной около 8 м, внутреннее пространство значительно меньше иных сельджукских месджитов Коньи и сравнимо с мавзолеями. Нельзя не отметить явную зависимость Хаджи Озбек-джами от византийских образцов, – выявленное на фасадах чередование рядов плинфы и каменной кладки в стенах метровой толщины, перекрытый цилиндрическим и зеркальным сводами утраченный в 1940-х гг. трехчастный западный портик в антах, поддерживаемый двумя колоннами с византийскими капителями, сохранявшееся до того же момента черепичное покрытие купола. При этом в первой изникской мечети использован 12-гранный переход от четверика к подкупольному восьмерику, получивший название «турецких треугольников»; этот прием, ранее использовавшийся в небольших мавзолеях, следует, видимо, считать османским вкладом в конструкцию купольного перекрытия мечети20.