Она может вообще перестать со мной разговаривать. А если Рики и ее мать узнают о нас, они точно отправят меня собирать вещи. Всякий раз, когда я спрашиваю, в чем ее проблема, она придумывает какую-нибудь ерундовую отговорку. Если Син думает, что может поставить точку в отношениях со мной, ее ждет сюрприз. Самое время пресечь ее жалкие попытки в зародыше. Она не знает, с кем, черт возьми, имеет дело.
Мне надоело врать самому себе. Я хочу ее всю. Она любит меня, хотя есть вероятность, что Син сделала это заявление в горячке. Нет, я не могу в это поверить. Я хочу стать лучшим человеком для нее, и готов сделать все, что для этого потребуется. Я наконец-то сплю по ночам, и перестал резать себя благодаря Син. Я не могу без нее. Если она отвергнет меня, я сойду с ума.
Син вернулся домой тридцать минут назад, но я жду, пока Рики и Мисси отправятся на утреннюю доставку, прежде чем бесшумно крадусь по лестнице.
Я кручу ручку двери, но она заперта.
— Открой эту чертову дверь, или я снесу ее на хрен.
— Я занята, — шепчет Син.
— У тебя есть три гребаных секунды, чтобы открыть эту долбаную дверь.
Она приоткрывает ее.
— Я собираюсь уходить.
Я толкаю дверь, но она не поддается. О, это мило. Син думает, что сможет не пустить меня. Я наваливаюсь плечом, заставляя ее попятиться назад. На ней только лифчик и трусики. Боже, я хочу трахать ее, пока она не упадет без сил.
— Я хочу знать, в чем твоя гребаная проблема, и не говори мне, что все в порядке.
— Я занята. У меня сегодня утром соревнования по легкой атлетике.
— Ты сбегаешь из дома из-за меня.
— У меня нет времени на разговоры. Я опоздаю.
— Найди время. Я не отпущу тебя, пока мы не поговорим о нас.
— Нас нет.
Нож в сердце причинил бы меньше боли.
— Ты сказала, что любишь меня.
— Люблю.
—Я думал, ты порвала с Тревором, чтобы быть со мной.
— Нет, это не так.
Син поворачивает невидимый нож против часовой стрелки, нанося максимальный урон.
— Ты все еще его любишь?
Когда она не отвечает, я хватаю ее за хвост и дергаю голову назад. Мне все равно, если я причиню ей боль. Она должна почувствовать ту же боль, которую причиняет мне.
— Моя боль — твоя боль.
— Так надо, — рыдает Син. — Мы идем разными путями в жизни.
— Я последую за тобой, куда бы ты ни пошла.
— Сначала ты должен найти себя.
— Что, мать твою, это значит?
— Ты только начинаешь преодолевать своих демонов.
— Ты мне нужна.
— Ты не готов к серьезным отношениям.
— Ты думаешь, я буду стоять в стороне и позволять тебе жить долго и счастливо? Да пошло оно все. Ты не Золушка, а я не прекрасный принц. — Я просовываю руку в ее трусики, хватая ее мягкую плоть.
Стоны вырываются из ее приоткрытых губ, когда я целую обнаженную шею Син.
— Нет! Черт возьми, нет! Ты порвала с Тревором ради него?
В дверях стоит взбешенный Джош. Я поворачиваюсь к нему лицом, стараясь закрыть от его взгляда скудно одетую фигуру Син.
— Джош. — Син обходит меня.
Я пихаю ее в сторону шкафа.
— Надень какую-нибудь гребаную одежду.
— Как ты могла так поступить с Тревором? — Джош тычет в меня пальцем. — И с ним из всех людей?
— Я не подхожу Тревору, вот почему мне пришлось порвать с ним.
— Я сказал, оденься, мать твою!
Син поспешно двигается подчиняясь.
— У Тревора будет разбито сердце, — с горечью говорит Джош.
— Я знаю, — отвечает она.
— Не смотри на нее, смотри на меня, — настойчиво говорю я.
— Я сверну твою гребаную челюсть.
— Если ты готов к параличу, то давай.
Мы двигаемся друг к другу, но Син встает между нами, предотвращая контакт. На ней все еще нет низа, но, по крайней мере, она натянула футболку.
— Твой праведный гнев за друга насквозь провонял фальшью, — выплевываю я.
— Да ты вообще не знаешь, как быть чьим-то другом.
— А ты, Джош, целуешься со всеми девушками своих друзей?
Он становится белым, как попка младенца.
— Ты ему рассказала, — обвиняет он Син.
— Я не говорила.
— Кто-то раздражен, потому что ему не довелось попробовать сладкую киску Син.
— Джош, возвращайся в свою комнату. Между мной и Артом все кончено.
— Нет, не кончено, — говорю я в то же время, когда Джош восклицает: — Все выглядит совсем не так.