• Сверхъестественные существа типа IV у охотников-собирателей: духи предков. Для верований почти всех сообществ охотников-собирателей характерно присутствие духов умерших, и как правило, эти духи дарят столько же добра, сколько причиняют и зла. Духи предков, как писал Гатшет, «внушали ужас и отвращение, и эти чувства усиливала вера в их вездесущность и незримость»[23].
• Сверхъестественные существа типа V у охотников-собирателей: верховное божество. В некоторых, но далеко не во всех, сообществах охотников-собирателей есть «верховное божество». Это вовсе не бог, которому подчиняются другие божества. (Один антрополог начала XX века писал о кламатах с оттенком осуждения: «Попыток расположить духов в виде упорядоченного пантеона не предпринималось»)[24]. Скорее, верховным считалось божество, которое в каком-то неясном смысле было более важным, чем другие сверхъестественные существа, и зачастую в его роли выступал бог-творец. У кламатов это был Кмукамч, населяющий солнце. Кмукамч сотворил мир, затем самих кламатов (из пурпурной ягоды) и продолжал опекать их, хотя известно, что в приступе гнева он наслал на сотворенный им мир дождь из пылающей смолы[25].
Так для чего же служили все эти божества и духи? (Граница между «божествами» и «духами» в лучшем случае размыта. Я буду пользоваться словом «божества» в широком смысле, имея в виду и тех, и других.) Очевидно, кламатам эти божества были нужны для того, чтобы объяснить явления природы, которые в противном случае казались бы загадочными. Приведенный выше список сверхъестественных существ (лишь самая верхушка айсберга теологии кламатов) объясняет, почему идет снег, почему дует ветер, почему тучи закрывают луну, почему гремит гром, почему во сне можно увидеть умерших людей, и так далее. В каждом известном сообществе охотников-собирателей имелись подобные объяснения природной динамики языком сверхъестественного или, по крайней мере, языком, которому мы приписываем связь со сверхъестественным; для охотников-собирателей эти незримые существа идеально вписывались в наблюдаемый мир природы — точно так же, как в современной науке сила гравитации вписывается в мир, где есть наблюдаемая, движущаяся по орбите луна.
Это приводит к нас одному из более парадоксальных особенностей религии охотников-собирателей: ее не существует. Иначе говоря, если спросить охотников-собирателей о том, какой религии они придерживаются, они не поймут, о чем речь. Верования и обряды того рода, который мы именуем «религиозным», настолько тесно переплетены с их повседневным мышлением и поступками, что у этих людей просто нет отдельного слова для такого явления. Мы можем назвать некоторые их объяснения устройства мира «сверхъестественными», другие — «натуралистическими», но это будут наши, а не их категории. С точки зрения этих людей, уместно реагировать на болезнь, пытаясь понять, какое божество наслало ее так же, как с нашей, естественно искать возбудителя болезни[26]. Столь тесное переплетение, пользуясь нашими терминами, религиозных и нерелигиозных элементов культуры находит отражение и в письменной истории. В древнееврейском языке, языке большей части книг Библии, нет слова «религия».
ЕСЛИ СПРОСИТЬ ОХОТНИКОВ-СОБИРАТЕЛЕЙ О ТОМ, КАКОЙ РЕЛИГИИ ОНИ ПРИДЕРЖИВАЮТСЯ, ОНИ НЕ ПОЙМУТ, О ЧЕМ РЕЧЬ
При всем моем уважении к обычаям охотников-собирателей (и древних евреев) я буду и впредь пользоваться такими словами, как «религия» и «сверхъестественный» — отчасти для того, чтобы упростить общение с читателями, которые тоже пользуются ими, а отчасти по более глубокой причине: я считаю, что те составляющие жизни охотников-собирателей, которые мы именуем «религиозными» — образцы человеческой культуры, в ходе культурной эволюции преобразившиеся в современную религию.
Когда плохое случается с хорошими людьми
Помимо общего интереса к устройству мира охотники-собиратели проявляли особый интерес к вопросу о том, почему случается плохое. Коренной североамериканский народ хайда, жители северного побережья Тихого океана, придерживались мнения, что землетрясения происходят, когда исполинский пес подводного божества (работа этого пса — удерживать острова, на которых живут хайда) решает встряхнуться[27]. Если мбути, пигмеи африканского Конго, обнаруживают, что в какой-либо части леса не стало дичи, это означает, что лесные духи кети, тоже страстные охотники, побывали в этих местах первыми[28]. Когда бушмен кунг из пустыни Калахари заболевает, скорее всего, это козни гауваси — духов предков, возможно, действующих по велению какого-нибудь божества[29].
25
Антропологи ведут давний спор о том, сколько «верховных божеств» охотников-собирателей действительно аборигенные и сколько возникло в результате первых контактов с христианскими миссионерами и другими монотеистами. Опять-таки, чем менее «странной» выглядит религиозная концепция, тем более вероятно, что она заимствована на Западе. Убедительные выводы по этому вопросу, изложенные автором, который считает «привозными» многие верховные божества, см. у Barnes (2000), р. 60–62. Marett (1936), р. 170, признает аборигенными по крайней мере некоторые верховные божества. Подробное рассмотрение единственного примера, в котором верховное божество выглядит заимствованным из христианства, см. у Vecsey (1983), р. 80–82.