Возможностей для такого использования становится больше. Если в сообществе охотников-собирателей частной собственности практически нет, то семьям, относящимся к вождеству, принадлежат плодовые деревья и сады – постоянно действующее приглашение к краже. Чем более соблазнительным становится преступление, тем больше его взрывная сила. Пока наказание осуществляют жертвы, назревает перспектива межсемейной вражды. А поскольку в вождествах «семьи» могут представлять собой разветвленные кланы размером с небольшую деревню, «вражда» – слишком мягкий термин для происходящего.
На этом этапе культурной эволюции, когда охрана правопорядка силами каждого члена сообщества уже утратила свои преимущества, а правительство еще не успело восполнить пробел, востребованной оказывается дополнительная сила социального контроля. По-видимому, религия удовлетворяла этим требованиям. Если религия в сообществах охотников-собирателей была практически лишена нравственного аспекта, у религии полинезийских вождеств он имелся: эта религия систематически осуждала антиобщественное поведение.
При беглом знакомстве с полинезийскими божествами этого можно и не заметить. Во многих отношениях они напоминают богов охотников-собирателей, вплоть до отсутствия постоянных добродетелей30. Роберт Уильямсон, который в начале XX века героически спрессовал многовековые отчеты о Центральной Полинезии в несколько томов классического труда о религии этого региона, писал, что боги островов Общества «ели и пили, вступали в брак и не отказывали себе в плотских удовольствиях, а также ссорились и сражались друг с другом». Иными словами, «люди представляли их такими же, как они сами, только наделенными большими возможностями»31. Поэтому богам полагалось приносить пищу и оказывать почтение. Молитвы и жертвы, предназначенные богам воздуха, могли предотвращать бури – или вызывать их, если приближался вражеский флот32. Но агрессор, противник которого укрылся в крепости, мог подкупить богов противника, разложив возле крепости приношения, чтобы спровоцировать дезертирство высших сил33.
Подобно этому, ожидание загробной жизни, которое сегодня служит нравственным кнутом или пряником для такого множества людей, сохранило в полинезийских вождествах тот же явно аморальный привкус, который имело и в сообществах охотников-собирателей: существование человека после смерти зависело отнюдь не от того, как он относился к окружающим при жизни. На островах Общества считалось, что духи людей, погибших в море, вселяются в акул, духи умерших во время сражения бродят в виде призраков по полю боя34. В конце концов большинство душ полинезийцев переселялось в отдаленные места, которые в одних случаях описывали как мрачный подземный мир, в других – как далекий остров. Альтернатива небесам выглядела привлекательнее – «приют света и радости»35, как описывал один из путешественников с Запада вариант с островом, – но простых смертных вряд ли привела бы туда даже праведная жизнь: этот рай предназначался для правящего класса и, возможно, для некоторых избранных. (На островах Общества он был открыт для «людей искусства» – певцов, актеров, танцоров – хотя и не бесплатно: им полагалось убивать всех рожденных от них детей, в противном случае исключение из творческой гильдии закрывало для них путь в этот рай.36) В целом, как отмечал Хэнди, «авторитет и репутация, обряды и обстоятельства смерти определяли судьбу в загробной жизни»37.
Но если полинезийской религии недоставало моральных стимулов, свойственных современным религиям – бога как образца для подражания, который раздает посмертные награды в зависимости от балла за поведение, – в нее были встроены иные нравственные рекомендации.
Прежде всего, хотя полинезийцев не волновало наказание, возможно ждущее их в загробной жизни, существовал душеспасительный страх перед наказанием, способным исходить из иного мира посредством призраков, недовольных поведением живых. Согласно одной гавайской легенде, дух мертвеца преследует его убийцу до тех пор, пока тот не заглаживает вину, выстроив три дома: один – для родных своей жертвы, второй – для их слуг, третий – для костей убитого38.