В конце пляжа на большом скалистом мысе видны слои отложений, верхнемеловые осадочные породы, к которым он направляется, чтобы взять образцы. Но скалы поднимаются из моря круто и отвесно, не образуя никакой тропки, по которой мог бы пройти пляжный бродяга, поэтому он должен забраться вверх на мыс, чтобы пройти ещё полмили дальше по береговой линии до участка, являющегося целью его пути. Проторенная тропинка около конца пляжа манит вверх, и он следует по ней среди сладкого запаха пляжа и солёного воздуха. Аккуратно ухоженная дорожка вьётся среди зарослей орляка, а затем ведёт его рядом с обширным участком, огороженным забором и полным детей. Подходя ближе, он замечает, что веселья и игр, обычно ассоциирующихся с молодостью, здесь не заметно, а эти дети вялы, медлительны или неподвижны. Некоторых возят в колясках люди из обслуживающего персонала, одетые в белое. Он понимает, что эта огороженная прогулочная территория предназначена для аутистичных и отстающих в развитии детей, беспомощных и разрывающих сердце своим тяжёлым положением. Он медленно идёт, глядя на них, но они совершенно не обращают на него внимания. Франция поместила своих самых достойных жалости жителей рядом с морем, в изысканной обстановке – этих детей, которые в другом веке умерли бы рано, но здесь будут жить, и во многих случаях размножаться, а в некоторых случаях увековечат свою немощь. Естественный отбор больше не работает с этими, и ни с какими другими людьми.
Он обдумывает этот эксперимент эволюции будущего, когда, наконец, обходит рукотворный газон, который сам по себе является разновидностью новой эволюционной шутки, травой, разводимой для того, чтобы на неё смотрели; и дорожка начинает подъём. Теперь его чувства подвергаются атаке иного рода: прохладный, приятный солёный воздух внезапно сменяется выворачивающей внутренности вонью, удушающими миазмами. Теперь тропа проходит рядом с принадлежащей муниципалитету Андай станцией по очистке сточных вод, огромные массы сточных вод медленно перемешиваются здесь в гигантских бетонных цистернах под открытым небом. К сожалению, кроме этой дорожки, по мысу никак иначе не пройти. Прибрежная территория, когда-то населённая маленьким племенем людей, теперь населена десятками тысяч людей и с каждым годом её посещает всё больше и больше народа; все вместе они производят настолько значительный объём фекалий, что его больше нельзя просто сбрасывать в море. Поэтому здесь они «перерабатываются», а затем сбрасываются в море, вызывая взрыв буйного роста водорослей на мелководьях вокруг труб, сливающих сточные воды – эксперимент в области экологии, который крайне сильно изменяет литоральные и сублиторальные природные сообщества вдоль побережья, поскольку теперь щедрые порции фосфатов и нитратов из обильных жидких удобрений загрязняют эти места.
Наконец, он миновал и это препятствие, и вошёл в волшебную страну. Высоко над пляжем раскинулось обширное пастбище: акры ухоженной земли, отдельные деревья и великолепный вид на море. Над всем этим высится роскошный замок со шпилями, ныне по всем статьям являющийся домом для французских астрономов, хотя нельзя заметить ни одного телескопа. Теперь он в заповеднике под названием Аббадиа, в огромном парке, который некогда был плодородными полями, прилегающими к замку, и он чувствует себя так, словно перенёсся назад, в давние времена, но путешествие в гораздо более отдалённое прошлое ещё впереди. Он пробирается сквозь стадо овец – животных глупых и причудливых по сравнению со своими предками. Шарики их навоза валяются всюду, и он отмечает про себя, что это самые обычные крупные млекопитающие на планете после людей. Он думает над процессом, называемым доместикацией, и над тем, как все одомашненные животные, похоже, утратили свою сообразительность, пока человек ваял из них те виды, которыми они стали. Он представляет себе мир 8000 лет назад, когда человечество начало населять его животными и растениями совершенно нового типа во время единственного и самого крупного эволюционного эксперимента со времён древних массовых вымираний.
Когда он шагает через раскинувшийся на возвышенности луг под сияющим летним солнцем, двадцатый век и его история ещё раз напоминают о себе. Среди колышущейся травы, пасущихся овец и прямолинейных живых изгородей разбросаны остатки огромных бетонных бункеров, заваленных массами расколотого бетона и искорёженной арматуры. Бункеры были работой нацистов, частью Атлантической Стены, которую они построили для защиты, но теперь это лишь огромные бетонные руины, покрывающие собою ровные участки земли, словно зияющие пещеры или разбросанные вещи капризных великанов. Движение внутри первого из разрушенных бункеров, который он миновал, очень удивляет его; он ожидает увидеть лису или собаку, но, наблюдая за ним, медленно поднимается голый мужчина. Он проходит дальше, и в следующем разбитом бункере можно увидеть другого мужчину. Вскоре он понимает, что это место полно едва замеченных им мужчин, ведущих себя тихо, многие из которых одеты лишь частично, или, как первый, вообще не носят одежду. Внезапно он догадывается, что этот парк является территорией и местом прогулок для местного сообщества гомосексуалистов, местом встречи, где отдыхающие, приезжающие сюда, и местные жители обмениваются микробами и распространяют инфекционные болезни мира. Это – микрокосм, отражение того, что происходит с животными и растениями в мире. Он задается вопросом относительно того, какая часть их поведения определяется генетически, и станет ли это будущим процесса эволюции?