От воспоминаний о покойной родительнице на ресницы расчувствовавшегося латиноса навернулись крупные, искренние слезы. Смахивая их обратной стороной ладони, Бенито заморгал…
И слово «чуть» снова вмешалось в происходящее.
Черная рука дернулась. Как атакующая змея, двигаясь совершенно отдельно от тела, она впилась в груду соевых батончиков, лежащих на ближайшей полке, ухватила добычу — пару-тройку ярких, аляповатых упаковок, — и втянулась в рукав. Всю эту красоту Бенито чуть не пропустил.
Но не пропустил.
Подпрыгнув от неожиданности и возмущения, в момент сменив милость на гнев, он заорал, надсаживась и хрипя от недавних слез:
— Эй, cabrón! Ты что творишь, puto? Maricón de mierda, а ну отошел от товара!
Фигура сделала шаг в сторону — словно перетекла каплей дождя по стеклу. «Люди так не делают», — машинально подумал Суавес. Но вслух снова выкрикнул:
— Давай, давай, coño, вали из моего магазина. Пошел!
Тип снова замер. Только капюшон медленно поворачивался в сторону Суавеса, и снова это движение происходило как-то само по себе, не затрагивая плечи, спину, руки… Только когда ткань плаща начала морщиться и тянуться, ноги типа быстро переступили, разворачивая корпус. Скупо и экономно. «Киборг, что ли?», — кровь отлила от лица Бенито. Года два назад ходили слухи, что военные умудрились потерять контроль над парой боевых прототипов. Конца той истории никто не знал.
Совершенно не понимая, как ему следует поступить и что надлежит чувствовать в эти секунды, Бернардо Суавес сам застыл, как крыса перед гремучником. В голове почему-то настойчиво звучала слышанная в детстве песенка: «В одной из тюрем Нанта томился арестант…» И тут в наступившей тишине снова зашуршала автодверь.
— Hola, Бенито, что за шум? Все оукай? — офицер Джеймс Хван, поблескивая щелочками глаз, стряхивая дождь с рукавов и белозубо улыбаясь, прошел к стойке. Тут он тоже увидел фигуру в плаще. Нахмурившись, полисмен положил руку на кобуру мультигана. — Сэр, вы…
— Он ворует мой товар! — отмерз хозяин магазина, замахав руками. — Madre de Dios, я клянусь, Джимми! Слямзил с полки несколько «Слакерсов», пока я отвлекся. Обыщи!
— Тихо! — рыкнул Хван и отщелкнул застежку на кобуре. — Сэр, это правда? Поднимите…
Человек, знакомый со стандартной процедурой полицейского досмотра, мог бы предсказать, что произойдет дальше. Но именно этого и не случилось. Тип, слушавший диалог без малейших эмоций, вдруг как-то съежился, стал ниже ростом. Из-под капюшона, из тени, скрадывавшей лицо, сверкнула пара огромных глаз. Затем фигура сгорбилась, дернулась — и пронеслась мимо офицера…
Вышибив медленную автодверь.
Джимми Хван среагировал с похвальной скоростью. Он выскочил сразу же за плащом и, махнув напарнику, пережидавшему непогоду в штатном черно-белом ховере, припустил по тротуару. Плащ мелькал уже где-то ближе к углу блока, грозя исчезнуть с поля зрения, но полисмен наддал и, повернув, успел заметить фигуру, расталкивающую прохожих. В наушнике скрипнуло:
— Вызываю подмогу?
— Не уйдет! — обернувшись на парившую над кварталом машину, Хван еще раз махнул рукой, но теперь от себя, отрицательно, отказываясь от помощи. Напарник цокнул языком.
— Смотри, там склады…
— Вот с них и заходи, — отрезал Джеймс и прибавил ходу. Оружие он теперь держал наизготовку, выставив на шок-режим. Не убивать же воришку за сласти… Хотя судя по прыти, это был кто-то серьезный, и с полицией ему явно было не по пути. Стоило задуматься.
Фигура нырнула в переулок, офицер устремился за ней. Не шибко, впрочем, торопясь: карта, выведенная на запотевшие очки, подсказывала, что улочка закончится тупиком. Да и в памяти услужливо всплывала пара задержаний, которые он проводил неподалеку. Верно, вот задняя стена складского двора. И глухие, темные от дождя брандмауэры жилых блоков. Бежать некуда.
Тип в плаще остановился прямо в конце улицы. Он стоял к Джимми реверсом, и тот, приближаясь с мультиганом в вытянутых руках, успел поразиться. После такого забега, по идее, спина у типа должна была ходить ходуном, позволяя ребрам раздвигаться и растягивать легкие, накачивая кровь драгоценным и редким во влажном воздухе кислородом. Но плащ почти не колебался — ветра меж домов почти не было. Выглядело это как-то чуждо и неприятно.
— Руки за голову! — офицер рявкнул привычную фразу. — Лицом к стене! — он кашлянул, поняв, что сказал глупость. — Медленно опуститься на колени!