"... софисты ссылаются на то, что приписывать себе несомненное знание воли Божьей - безмерное самомнение. Я бы согласился с ними, если бы ничтожеству нашего разума мы пожелали подчинить непостижимый Божий замысел. Но если мы вместе со св. Павлом просто говорим, что приняли Духа, который не от мира сего, а от Бога, и через которого мы познаем дарованное нам Богом (1 Кор. 2:12), то, что они могут пролепетать в ответ, не оскорбляя тем самым Духа Божьего?"
Трудно не уловить в этом пассаже веяние не Духа Божьего, а душка святошества, веявшего и из уст Элифаза, осуждавшего Иова, и из уст сталинских "теоретиков" марксизма, разоблачивших какого-нибудь Бухарина, который ничего не смел "пролепетать" в ответ, не оскорбляя "духа" Сталина. А до чего можно дотолковываться прикрываясь Духом Божиим, Кельвин иллюстрирует в следующем пассаже:
"Иеремия говорит: "Вот новый союз, который Бог заключил с нами во Христе Своем: Он не вспомнит более беззаконий наших".(Иер. 3:31, 34)
(Там же, с. 122)
Желая выслужиться перед Иисусом Христом и стать святее Папы Римского, Кельвин искажает Иеремию, приписывая ему будто он в этом месте говорит об Иисусе Христе. На самом же деле Иеремия в соответствующем месте говорит так:
"Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израйля и Домом Иуды новый завет... потому что Я грехов их уже не вспомяну более".
Если вспомним Книги Судей и Царей, Бог периодически прощал евреям их прошлые грехи, когда они на время исаправляли пути свои. Это и имеет в виду Иеремия, а к Иисусу Христу это не имеет отношения и уж тем более имени Его Иеремия не упоминает.
Представим себе, что каждый присвоит себе право, ссылаясь на то, что он осенен Святым Духом, трактовать любое место в Писании как ему захочется и вопреки логике и здравому смыслу. Куда это приведет? Одни будут говорить, что мне Святой Дух сказал, что это надо понимать так, а другой: а мне мой Святой Дух сказал, что наоборот. Далее, очевидно, останется только ухватив толстый фолиант двумя руками, огреть им оппонента по голове. Впрочем, куда такой подход завел Христианство в наши дни, я еще расскажу в следующей главе. Пока что я хочу сделать такое отступление.
За спором реформаторов со схоластами, а еще раньше схоластов со Святыми Отцами, вроде Барнабаса и Климента, встает нелегкая и исключительная важная проблема взаимоотношения духа и рацио. Правы схоласты, увидившие в предыдущем этапе развития Учения, что дух, лишенный контроля рацио, тяготеет к экстатичности, мистике, фанатизму, опасным заблуждениям. Правы и реформаторы, заметив, что холодное, лишенное духа рацио в приложении к проблемам человеческим (а не материального мира) точно также способно приводить нас к заблуждениям, может быть еще худшим, не говоря о том, что изгнание духа, происходящее при этом, само по себе - великое зло. Но где же выход? Как определить сферы преимущественного действия духа и рацио и как найти гармонию между ними в той промежуточной сфере, которую нельзя отдать на откуп только одному из них? Кой-какие наработки на эту тему есть у меня в "Неорационализме" (Киев, 1992) в последней части: "Место духа в рационалистическом мировоззрении"). Также и эта книга, по мере продвижения ее к концу, откроет нам кое-что на эту тему. Тем не менее, не льщу себя надеждой и не надмеваюсь претензией решить эту проблему до конца. Ее предстоит решать всему человечеству по мере продвижения его к "образу и подобию Божию".
Возвращаясь к оценке Реформации нужно сказать, что главное ее упущение в том, что осудив папистов за провозглашение святыми и непогрешимыми авторитетами всевозможных Отцов Церкви, толковавших Писание после Апостолов, она не пошла в этом направлении до конца. Толкования самих Апостолов за пределами Евангелий она оставила святыми и непогрешимыми, в частности, послания Павла, в которых, как мы видели, было немало искажений Учения Иисуса Христа. Именно этим, кстати, и объясняется, что в понимании Благой вести, смирения и т.д. Кальвин практически повторил все те извивы и отклонения, какие получил в наследство от Павла и других Апостолов. После этого непонятно, зачем было и городить такой большой огород собственных толкований, если в нем (не считая полемики с папистами и схоластами, важной самой по себе) ничего нового не прозвучало.
Эта незаконченность Реформации привела к тому, что никакого объединения и сплочения всех христиан вокруг единственно истинного толкования Учения Иисуса Христа после Реформации не произошло. Мало того, сами сторонники Реформации стали делиться на конфессии с разным пониманием Учения с еще большим успехом и энтузиазмом, чем до того. Отцы же Реформации Лютер и Кальвин, забыв, что боролись за право каждого верующего самому толковать Писание, стали требовать признания единственно истинным только каждый своего толкования. Лютера даже прозвали реформистским папой, а Кальвин дошел до того, что кого-то из своих оппонентов спалил на костре, как еретика. В результате, главное русло движения идеи вышло за пределы Христианства и доминирующими в западном обществе стали другие идеи, которые я рассмотрю в других частях этой книги. В следующей же главе я рассмотрю современное состояние Христианства.
Глава 8. Современное христианство
Как я уже сказал, дробление христианства на конфессии после Реформации шло еще более успешно, чем до того, и сегодня есть сотни конфессий только протестантских (лютеране, кальвинисты, англикане, баптисты, евангелисты, адвентисты и т.д.). Уже само это буйное разнообразие свидетельствует о неблагополучном состоянии современного Христианства. (Ведь Бог - один и истина едина). Разнообразные конфессии больны в основном одними и теми же болезнями, поэтому можно было бы рассмотреть одну или две из них в качестве примера и этим ограничиться. Но, поскольку каждая конфессия считает, что только она есть истинное христианство, только она правильно понимает Писание, а все остальные заблуждаются, то ни одна из конфессий, кроме разобранных, такого разбора на свой счет не примет, а станет утверждать, что да, те, которые я разобрал, они, конечно, заблуждаются и уже мы то говорили об этом давно, но вот мы, мы то... и т.д.
Поэтому, я хочу пойти другим путем и разобрать некоторое явление, касающееся всего современного Христианства в целом и позволяющее поэтому судить и о его состоянии в целом. Явление это - это так называемые религиозные культы. Название свое культы получили из-за своей тоталитарной организации, когда вся истина принадлежит верховным иерархам по определению, как правило - духовному вождю и основателю, но бывает, что и некой коллективной верхушке, а рядовые верующие обязаны ее принимать без права обсуждения. Но, как мы видели, этим свойством обладает первейшая из традиционных деноминаций - католицизм. Да и восставшие против этого протестанты довольно скоро вернулись более-менее к тому же. Таким образом, четкой принципиальной границы между культами и традиционными деноминациями нет. Есть разница лишь в степенях, причем не только и не столько культовости, сколько в степенях традиционности или новизны тех "Откровений", которые культы присоединяют к Учению Иисуса Христа, объявляя их столь же святыми, как Пятикнижие Моиссея и Евангелия, по сравнению с теми, которые присоединили к Учению давным-давно традиционалисты. Традиционалисты присоединили к Учению и провозгласили святыми Откровение Иоанна Богослова и Послания Апостолов. Но это ж было две тысячи лет назад. А тут какие-то наглые лезут с новыми Откровениями, претендуя на то, что им было свеженькое "видение", вот только вчера приснилось. Впрочем, это только у протестантов видения с откровениями отменены с окончания эпохи Апостолов. У католиков святые с видениями, правда, масштабом поменьше, еще не перевелись, кажется, и поныне. Во всяком случае, в средние века их было хоть пруд пруди. Главное же это то, что давность лет делает традицию более почтенной, но не превращает заблуждение в истину. Безуспешность борьбы, которую ведут традиционалисты с культами и причины этой безуспешности, которые я разберу ниже, хорошо иллюстрируют слабость и недостатки всех современных традиционных христианских деноминаций.