— Ошибка была обоюдной, так как вы приняли меня за вора, а я вас — за джентльмена.
Дижонская академия объявила конкурс на лучшую речь в честь Бейяра. Тальбер опоздал к началу и не был допущен к конкурсу.
— Я полагал, что буду состязаться в красноречии, а здесь состязаются в быстроте, — резюмировал Тальбер.
Лорд Сандвич высказал актеру Футу свои предположения:
— Ваша жизнь закончится или от дурной болезни или на виселице.
— Это будет, лорд, зависеть от того, что я от вас позаимствую: любовницу или образ жизни, — согласился актер.
Во время маневров, войска под предводительством генерала Витте, не отличавшегося храбростью, вдруг стали отступать. Николай I, наблюдавший за маневрами, был удивлен увиденным. А.П. Ермолов происходящее пояснил так:
— Похоже, генерал принял маневры за сражение.
Александр I в беседе с Нарышкиным — отцом коснулся последних событий военной кампании и, в частности, сказал:
— Позиция, занятая войсками, возглавляемыми вашим сыном, менее удачная, чем у французов.
— Мой сын, Ваше Величество, весь в меня: коли уж что — то занял, то не отдаст, — намекнул Нарышкин — старший на свои сложные отношения с кредиторами.
Фаддей Булгарин поинтересовался у Греча результатами голосования по поводу своей баллотировки в члены английского клуба.
— Избран ты единогласно, так, как только един мой голос и был в твою пользу, — сообщил Греч.
Репетируя со статистами сцену «ропот толпы», актер Васильев недоумевал:
— При вашем-то жалованье вы должны роптать образцово!
Насреддин подрядился за десять денежек переправить через реку десять слепых и взял плату вперед. Один слепой во время переправы утонул, а остальные подняли крик, обнаружив несчастье. Насреддин возмутился:
— Это же надо так кричать из-за одной денежки!
Итальянская певица Каталани так отозвалась о немецкой певице Генриетте Зонтаг:
— Она велика в своем жанре, да жанр не велик.
Диметрий Полиоркет после того, как его войска захватили город Мегару, увидел среди горожан философа Стильпона и обратился к нему с вопросом:
— Не ограбили ли тебя?
— Мудрость никогда не станет военной добычей, — изрек философ.
Людовик XI предложил известному сутяге епископу Шартрскому Миль — д` Илье помирить его со всеми многочисленными врагами.
— Государь! — взмолился епископ. — Оставьте мне хотя бы два-три десятка тяжб, собственно, только для развлечения.
Кальвин в свои школьные годы в Орлеане постоянно возводил напраслину на своих товарищей, которые по этому поводу говорили:
— Жан умеет склонять только до винительного падежа.
После того, как знаменитый врач-гугенот принял католицизм, Генрих IV сказал министру-гугеноту Сюлли:
— У твоей религии скверное здоровье.
Биевр написал такую эпитафию на смерть молодого человека, погибшего от любви к оперной певице Ламире: «La Mire` l`a mis la». В переводе это означает: Ламире уложила его сюда. А звучит так: «Ля — ми — ре — ля — ми — ля».
После ознакомления с поэтическими опытами Людовика XIV, Буало дипломатично заметил:
— Государь! Для вас нет ничего невозможного. Вы захотели написать плохие стихи, и это вам удалось.
Лейбниц, ознакомившись с двоичной системой исчисления, усмотрел в ней прообраз мироздания. Он полагал, что единица представляет собой Бога, а нуль — небытие. Всевышний же извлек из небытия все живые существа подобно тому, как в двоичной системе исчисления единица с нулем обозначают все числа. Эта мысль так понравилась Лейбницу, что он даже попросил иезуита Гримальди, следовавшего в Китай, поведать об этом китайскому императору — большому любителю наук — в надежде на то, что уж после таких доводов император непременно обратится в христианство.
Эмерсона, утверждавшего что он бессмертен, спросили:
— А если мир перестанет существовать?
— Мое бессмертие не нуждается в мире, — ответил мыслитель.
Давид Гильберт об одном своем ученике отозвался так:
— Он стал поэтом, ибо для математики у него было слишком мало воображения.
В 1926 году Дираком и Паули была объяснена с большой точностью частота спектральных линий водорода на основе квантовой теории.