— Я, к сожалению, не могу вам ответить взаимностью.
— А вы, как и я, солгите, — предложила дама.
У Вольтера спросили:
— Где бы вы хотели оказаться после смерти: в раю или в аду?
— В раю лучше климат, но в аду приятней компания, — ответил Вольтер.
Алексею Орлову, физически устранившему Петра III, был задан вопрос, когда он пребывал в Берлине:
— Какой образ правления в России?
— Самодержавие, ограниченное цареубийством, — ответил граф.
Фредерик Лоу, автор мюзикла «Моя прекрасная леди» однажды признался:
— Я не люблю свою музыку, но что значит мое мнение по сравнению с мнением миллионов.
Конструктор ракет Вернер фон Браун отзывался о своих исследованиях так:
— Фундаментальные исследования — это то, чем я занимаюсь, когда я понятия не имею, чем я занимаюсь.
Узнав о смерти своего знакомого, Вольтер сказал:
— Он был великим патриотом, гуманным человеком, преданным другом, если, конечно, это правда, что он умер.
Рональд Рейган спросил хирургов, готовившихся его оперировать:
— Надеюсь, вы все республиканцы?
Оноре Мирабо предупреждал своих единомышленников:
— Робеспьер опасный человек, ибо он действительно верит в то, что говорит.
После провала премьеры своей комедии «Веер леди Уиндермир», Оскар Уайльд заметил:
— Пьеса имела большой успех, но публика провалилась.
Молодой физик заявил Эрнесту Розерфорду:
— Я работаю с утра и до вечера.
— А когда же вы думаете? — услышал он в ответ.
Математик Давид Гилберт так подвел черту под дискуссией о роли математики в теоретической физике:
— В сущности, теоретическая физика слишком трудна для физиков.
Гегеля спросили:
— Понял ли вас кто-нибудь?
— Только один человек понял меня, да и тот, по правде сказать, понял меня неправильно, — последовал ответ.
Американский натуралист шотландского происхождения, основатель Иосемитского заповедника Джон Мур утверждал:
— Я богаче магната Гарримана, потому что я заработал столько, сколько хотел, а он — сколько мог.
Бенджамина Дизраэли, премьер-министра Англии, консерватора, попросили дать толкование разницы между неприятностью и катастрофой. Тот, воспользовавшись именем своего политического противника — лейбориста, пояснил:
— Если мистер Гластон упадет в реку — это неприятность. А вот если кто-то его вытащит оттуда, — это будет уже катастрофа.
Когда Аристотелю сообщили, что один из его недоброжелателей за глаза его бранит, тот сказал:
— За глаза он пусть хоть бьет меня.
Гегелю указали на то, что его философия не согласуется с фактами.
— Тем хуже для фактов, — ответил гениальный мыслитель.
Уинстон Черчилль так отозвался о Клименте Эттли:
— Мистер Эттли очень скромный человек и у него есть для этого все основания.
Луи Армстронг, когда его попросили дать определение джазу, ответил:
— Спрашивая, вы никогда не узнаете.
Том Паркер однажды заметил:
— Когда я познакомился с Элвисом Пресли, у него было на миллион долларов таланта. Теперь у него миллион долларов.
Бертрана Рассела спросили:
— Вы бы отдали жизнь за свои убеждения?
— Разумеется, нет. В конце концов, я ведь могу и ошибиться, — ответил философ.
Лакид занялся геометрией на склоне лет. Его спросили:
— Разве теперь время для этого?
— Неужели еще не время? — переспросил Лакид.
Джоан Робинсон так объясняла свои научные достижения в области экономики:
— Я ничего не понимала в математике, поэтому мне пришлось думать.
Нильс Бор однажды упрекнул Альберта А. Эйнштейна:
— Вы не думаете. Вы просто следуете логике.
Роберт Тейлор заказал брюки самому лучшему портному Голливуда по фамилии Шапиро и, получив заказ, бросил ему упрек:
— Господь сотворил мир за шесть дней, а вы мне шили какие-то брюки целый месяц.
— Так вы посмотрите на этот мир, и вы посмотрите на эти брюки! — резюмировал портной.
— Ты считаешь меня многоученым? — спросил Конфуций ученика.
— А разве нет? — ответил тот.
— Нет, — сказал Конфуций, — я лишь связываю все воедино. (!!!)
Прочитав присланную на отзыв трагедию, Вольтер заметил:
— Написать такую трагедию куда легче, чем ответ ее автору.