На смертном одре, в ответ на предложение отречься от дьявола, Вольтер произнес:
— Теперь не время наживать себе новых врагов.
Пожелавший Папе Льву XIII сто лет жизни в ответ услышал:
— Сын мой, не будем ставить пределов милосердию Божию!
О Роберте Доуэле, кандидате в президенты США, поговаривали: в результате пожара в библиотеке Доуэла сгорели обе книги, причем, одну из них он так и не раскрасил.
Один молодой художник, пользуясь освоенными им негодными приемами, нарисовал картину и показал ее Рафаэлю.
— Что вы думаете об этой картине? — спросил он его.
— Что вы скоро кое-чему научились бы, если бы вы ничего не знали, — ответил Рафаэль.
Айзеку Азимову, автору к тому времени около 500 книг, в одном из интервью задали вопрос: «Что вы будете делать, если узнаете, что вам осталось жить шесть месяцев?»
— Буду печатать на машинке быстрее, — ответил великий фантаст и популяризатор науки.
Рассказывают, что Имам аль-Газали был однажды приглашён на собрание судей, и авторитетнейший из них сказал ему:
— Ты — учёный человек, также, как и мы все; многие приходят к тебе, чтобы ты разъяснил им священный закон. Нам стало известно, ты рекомендуешь им не соблюдать пост в священный месяц Рамадан. Также нам известно, что ты отговаривал людей совершать паломничество в Мекку. Говорят о тебе также и то, что ты запрещаешь людям говорить «нет Бога кроме Аллаха». Всё — бесспорное свидетельство твоей неверности. Твоя репутация — вот то единственное, что защищало тебя до сих пор от смерти за отступничество. Людей надо защищать от таких, как ты. Газали отвечал со вздохом:
— В Священном Законе Ислама записано, что люди, не понимающие Закон и того, что он означает, не преступники и не подлежат его суду. Сюда входят дети и слабоумные, но сюда же следует отнести и тех, кому не хватает понимания. Если человек постится, не осознавая, зачем он это делает, или отправляется в паломничество, только для того, чтобы страдать, или произносит Символ Веры, а веры не имеет — этому человеку недостаёт понимания, и его не следует поощрять к продолжению того, что он делает, но наставить на путь. Говоря вашими словами, людей следует защищать от таких как вы, ибо вы поощряете их не за добродетели и наказываете не за преступления. Если человек не способен ходить, если он хром, велите ли вы ему идти, во что бы то ни стало, или всё-таки дадите ему костыли и средства для лечения его болезни? Это о вас сказал Пророк, предсказывая ваше появление: «Ислам пришёл как чужак, как чужак и уйдет». Понимание смысла вещей лежит вне ваших намерений, вашей подготовки и ваших способностей. Вот почему вам не остаётся ничего более, кроме как пугать людей смертью за отступничество, поэтому к отступникам следует отнести не меня, а вас.
Прибыв в старый храм в столице древних правителей Китая, Конфуций стал почтительно расспрашивать присутствующих о церемониале.
— Какой же ты мудрец, если даже церемониала не знаешь? — удивились те.
— А разве не в этом состоит церемониал? — возразил мудрец.
В ответ на вопрос журналиста, счастлив ли он, генерал де Голль ответил:
— За кого вы меня принимаете, за идиота?
Пианист Оскар Левант о Леонарде Бернстайне:
— Музыка нужна ему как аккомпанемент к его дирижированию.
— Вы Борхес? — обратился прохожий к писателю.
— Временами, — последовал ответ.
— Что говорят о новом налоге? — спросил Джулио Мазарини у слуги.
— Поют о вас злейшие песенки, — последовал ответ.
— Это хорошо. Раз поют, будут платить, — заключил кардинал.
Сардинский генерал граф Сент-Андре — Суворову:
— Ваше сиятельство имеет врагов, но не соперников.
В беседе с учеником по имени Сы Конфуций не согласился с его мнением на свой счет, будто бы он учен и многознающий.
— Нет, — сказал учитель. — Я все нанизываю на одну мысль. (!!!)
Какая это мысль? Как он «нанизывает»? Ответы на эти вопросы Конфуций унес с собой. Можно предположить, что это мысль-вопрос: как воплощается высший смысл бытия в сущем? Исчерпывающий ответ на него и есть «нанизывание» всего. Ответ на него Конфуций находил с такой высоты полета мысли, на какую можно подняться на крыльях понимания сути в ее саморазвитии и благодаря духу понятий, отражающих глубочайшее понимание этой сути.
На вопрос:
— Трудно ли быть Никитой Михалковым?
— Быть не трудно. Стать трудно, — ответил знаменитый кинорежиссер.