Время тянулось в блаженной невесомости. Ни эмоций, ни времени, ни желаний. Бесконечная пустота. Тьма. И горящие в этой тьме строки:
Запустить Протокол Возрождения?
Да/Нет
Ладно, пора возвращаться. Ведь в любом случае, я снова окажусь здесь. И возможно, даже буду ждать этого момента.
Я выбрал Да.
Протокол Возрождения запущен…
Идет процесс восстановления организма…
Внимание, Егерь. Вы исчерпали доступные лимиты воскрешений. Протокол Возрождения более недоступен. Стоимость последующих воскрешений – 10 000 очков опыта.
В глаза ударил солнечный свет. Я инстинктивно зажмурился. Ощутил, что шею крепко сжимает нечто, а ноги болтаются в воздухе. Руки тоже были свободны, но подняв их, я наткнулся на твердую преграду. Открыл глаза, и моментально понял, в какую жуткую и одновременно нелепую ситуация я попал.
Паук пробил отверстие в халцорановом потолке. Пробил моей головой и сейчас мое тело висело внутри Полигона, а башка торчала наружу. Мать твою, это в какой же кисель превратились мои мозги? Мне стало не по себе, когда я представил силу удара и полученные повреждения. И тем не менее, система вернула меня к жизни. Вопрос – как быстро? Восстановление Душегуба после того как Иксориды высосали почти всю его кровь заняло минут пять, а после смерти от яда Весписов игроки оживали еще быстрее. Но по сравнению с раздавленным черепом это сущие мелочи. Сколько же времени провел в отключке я?
Я открыл вкладку Информация и ощутил странное чувство удовлетворенности, увидев развернувшееся перед глазами сообщение:
Пожалуйста, сформулируйте запрос.
Сколько времени заняло мое возрождение? – спросил я.
Процесс восстановления организма длился 6 часов 46 минут 24 секунды.
Понятно. Примерно так я и думал. На полное восстановление после серьезных повреждений требуется время. И в этом были плюсы и минусы.
Плюсом я видел то, что сожравшая меня тварь наверняка убралась на поиски новой жертвы, а если и нет, то велика вероятность, что она сыта ив ближайшее время не проявит ко мне гастрономического интереса.
А минус состоял в том, что по мою душу в любой момент могли явиться запершие меня здесь игроки. Они справедливо рассчитывали на то, что выжить в Полигоне мне не удастся и чем дольше я оставался здесь, тем выше был шанс, что Хитман скоро заявится с проверкой. Значит, нужно как можно быстрее отсюда валить. Однако, сказать это было гораздо легче, чем сделать.
Застрял я монолитно. В дыру, пробитую моим черепом, пролезла голова и совсем небольшая часть правого плеча. Я мог смотреть по сторонам, кивать головой, шевелить руками и ногами, но ни вылезти из дыры, ни пролезть обратно внутрь Полигона не получалось. Усугубляло дело и то, что под ногами не было опоры, я буквально болтался в воздухе, словно висельник. Что же делать?
Я поднял руки и ощупал края халцорановой дыры, почувствовал острые грани. Кристалл держал крепко, стало ясно, что, если я начну активно дергаться, обломки прорежут кожу, ранят меня. И как ни странно, именно в этом факте я углядел свой шанс на спасение. Ассоциация была довольно мазохистической и мерзкой, но скользкая кровь поможет мне освободиться. В конце концов, попавшие в капкан животные отгрызают себе лапы, а от меня требуется всего лишь сильно поцарапаться.
Я резко дернулся и сразу ощутил боль. Неприятно, но не более того. И недостаточно. Я понял, что для того чтобы выбраться таким способом придется попотеть и активно задвигался. Боль все сильнее рвала плечо, но освободиться не удавалось. Пот заливал и раздражал глаза, лоб обжигало солнце. В какой-то момент начало казаться, что я выбрал неправильную тактику, и так и останусь торчать в этой дыре, но снизу донеслась знакомая трель и у меня словно открылось второе дыхание. Я извивался, раскачивался, дергал ногами, упирался руками в потолок, пытаясь оттолкнуться. И вдруг внезапно осознал, что вижу мир обоими глазами. Это было так привычно и правильно, что я не сразу обратил на это внимание, когда пришел в себя после возрождения. А вслед за этим восхитительным чувством ощутил другое – ощущение падения вниз. Через секунду я уже сидел на земле, потирая ушибленную ногу и зажимая ладонью окровавленное плечо. И улыбался.