Слышащая стояла на краю утёса; её глаза, приспособленные к жизни в лесу, были ослеплены светом, и она нюхала озон и соль, которые распознала так много дней тому назад. Самка-матриарх была мертва, уничтожена, но это не имело значения. Потому что, когда стадо диплодоков прошло через весь суперконтинент, ему больше некуда было идти.
Орнитолесты могли бы жить гораздо лучше, если бы у них была более гибкая культура. Возможно, если бы они научились выращивать огромных зауропод, или даже просто не оказывали бы на них такое жёсткое воздействие в это время перемен, они смогли бы выживать намного дольше. Но на их облик наложило свою печать их происхождение — они были плотоядными охотниками. Даже в их зачаточной мифологии преобладала тема охоты — легенды о своего рода Вальхалле для орнитолестесов. Они были охотниками, которые умели делать орудия труда: это было всё, кем они когда-либо смогут быть, пока им есть, на кого охотиться.
Взлёт и падение орнитолестов вместе заняли всего лишь несколько тысяч лет — тонкий пласт времени по сравнению с теми восьмьюдесятью миллионами лет, на протяжении которых ещё предстоит существовать империи динозавров. Они делали орудия труда исключительным образом из быстро разрушающихся материалов — древесины, растительных волокон, кожи. Они никогда не открывали металлов, не научились обрабатывать камень. Они даже не разводили огня, от которого могли бы оставаться кострища. Их существование было слишком кратковременным; тонкие слои отложений не сохранили бы их объёмистых черепов. Исчезнув, орнитолесты не оставили человеческим археологам ни единого повода для размышлений, ничего, кроме загадки внезапного исчезновения крупных зауропод. Слышащая и её культура исчезли. Подобно величественному воздушному киту и неисчислимому множеству других невероятных животных, они исчезли навсегда.
Внезапно ощутив горечь утраты, Слышащая швырнула своё копьё в океан. Оно исчезло в мерцающей массе воды.
ГЛАВА 3
Хвост Дьявола
Северная Америка. Примерно 65 миллионов лет до настоящего времени
I
Когда-то столкновения между планетами были конструктивной, созидающей силой.
Земля образовалась близко к разогревающемуся Солнцу. Вода и другие легко испаряющиеся соединения быстро выкипели, оставляя молодой мир в виде пустой каменистой сцены. Но кометы, падающие с внешних границ системы, принесли с собой вещества, которые образовывались в той более прохладной области — в особенности воду, которая заполнила океаны Земли, и соединения углерода, химия которого, основанная на способности образовывать цепочки, ляжет в основу всей жизни. Земля плавно вошла в долгий химический век, когда сложные органические молекулы образовывались путём бессмысленного взбалтывания новых океанов. Это была долгая прелюдия к возникновению жизни. Она бы не возникла без комет.
Но теперь время столкновений завершилось — во всяком случае, так казалось. В новой Солнечной системе оставшиеся планеты и луны двигались по почти круговым орбитам, словно огромный фрагмент часового механизма. Любые объекты, следовавшие менее упорядоченными маршрутами, большей частью исчезли.
Большей частью.
Из тьмы появился объект; его поверхность, покрытая грязной слякотью, бурлящая от солнечного жара, была чем-то вроде напоминания о травматической природе образования Земли.
Или дурным сном.
В человеческие времена полуостров Юкатан был участком суши, который вдавался в залив в северном направлении рядом с Мексикой. На северном побережье полуострова была маленькая рыбацкая гавань под названием Пуэрто-Чиксулуб. Это было очень негостеприимное место — известняковая равнина, усеянная карстовыми воронками, ключами с пресной водой, плантациями агавы и зарослями жёстких кустарников.
За шестьдесят пять миллионов лет до нашего времени, во влажную эпоху динозавров, это место было океанским дном. Равнины близ Мексиканского залива были затоплены до предгорий Восточной Сьерра-Мадре. Мелководья полуострова Юкатан лежали под почти стометровым слоем воды. Отложения, которые позже образовали Кубу и Гаити, были частью глубинного океанского дна, которым ещё предстояло подняться на поверхность при образовании разломов.
В эпоху господства тёплых мелководных морей затопленный Чиксулуб был ничем не примечательным местом. Но именно здесь мир найдёт свой конец.
Чиксулуб — это слово из языка майя, древнее слово, придуманное исчезнувшим народом. Позже, когда майя ушли в небытие, никто не будет знать наверняка, как оно переводится. Местная легенда говорит, что оно означало «хвост дьявола».
В последние мгновения своего существования комета летела с юго-востока, минуя Атлантику и Южную Америку.
II
По ярко освещённому мелководью плыл огромный аммонит.
Этот охотник с морского дна, размером с тракторную шину, выглядел как нечто вроде гигантской улитки с хитроумно изогнутой спиральной раковиной, из которой осторожно высовывались руки и голова. По мере роста он наращивал спиральную структуру своей раковины, постепенно перемещаясь вперёд из одной камеры в следующую; в дальнейшем сообщающиеся и опустевшие камеры использовались для обеспечения плавучести и управления движением.
Аммонит двигался с удивительным изяществом, вертикально поставленная спираль его раковины резала воду, как нож. И он оглядывал окружающий мир большими умными глазами.
Освещённое солнцем море было полно жизни, прозрачно и богато планктоном. Некоторые из существ, населявших его — устрицы, другие двустворчатые моллюски, многие разновидности рыб — выглядели бы знакомыми людям. Но о других так не скажешь: существовало много древних видов кальмаров, сами аммониты, а ещё, смутно различимые в виде теней, плывущих по голубым просторам более глубоких участков океана, гигантские морские рептилии мозазавры и плезиозавры — дельфины и киты той эпохи.
По мере того, как усиливался свет дня, многие существа из группы аммонитов всплыли и висели в прозрачной воде, словно колокола.
Но аммонит заметил движение на морском дне. Он быстро опустился, из его раковины высунулись чувствительные щупальца. С помощью зрения и осязания он быстро определил, что удирающее и закапывающееся в песке существо — это краб. Ещё больше рук выскользнуло из раковины и обвилось вокруг ракообразного; крошечные крючки на каждой руке помогали обеспечить надёжность их хватки. Краба легко приподняли над мягким морским дном. Высунулся тяжёлый клюв, похожий на птичий, и аммонит прокусил панцирь краба между глазами. Он ввёл в панцирь пищеварительные соки и начало высасывать получающийся в итоге суп.
Когда клочки мяса расплылись в воде, сюда сплылось ещё больше аммонитов.
Но аммонит с крабом видел тень, движущуюся сверху — тень с мордой и плавниками, тихо скользящую, быстро принимающую решения. Это был эласмозавр — морская рептилия, разновидность плезиозавров с очень длинной шеей. Бросив добычу, аммонит втянулся в свою раковину. Вход в раковину был немедленно перекрыт тяжёлой крышечкой из прочной ткани.
Эласмозавр обрушился на аммонита, толкнул его раковину и сжал свои мощные челюсти вокруг самой узкой части спирали. Но он не смог её проломить. Сломав несколько зубов, эласмозавр отпустил раковину, позволив ей упасть обратно на дно океана. Расстройство и боль бурлили в его одномерном мышлении.
Аммонит выдержал сильное яростное встряхивание, но в его бронированном доме было безопасно.
Однако один молодой аммонит был не столь осторожен. Он попробовал спастись бегством, струи воды, которые он выбрасывал, толкали его то в одну, то в другую сторону.
Эласмозавр получил свой утешительный приз в виде добычи. Его зубы ловко разрезали спиральную раковину поперёк в том месте, где тело прикреплялось к внутренней перегородке. Затем он стал сильно встряхивать раковину, пока аммонит, ещё живой, не вылетел в воду, впервые в своей жизни оказавшись голым. Ящер-рыба взял свой приз одним большим глотком.