— Так, где мои подарки? — сзади раздался знакомый мне ехидный голос Беллы.
— Вон, на столе стоят, — махнул Влад рукой, вставая.
— Шары? А где обещанные головы? — с неким разочарованием в голосе спросила она.
— Если тебе они нужны, могу отдать черепа. А то они немного подпортились. Но не думаю, что тебе это так необходимо, учитывая, что в этих шарах души твоего бывшего господина и жениха. Вырабатываемая ими мана отправляется сразу же на встроенные чары Круциатуса, ясного разума и локального ускорения времени, так что их ждет несколько тысячелетий пыток, пока они не разрушат свои души окончательно. Я их пока не активировал, можешь с ними пообщаться и потом решишь сама, достойны они такой участи или нет, — ответил ей Пирс.
— Ты… Ради меня? Спасибо! — не удержавшись от нахлынувших эмоций, она схватила два шарика, поцеловала Влада в щеку и быстрым шагом направилась к выходу. Видимо, не хотела показывать своих чувств и слез.
— Подумай хорошо, не стоит становиться тем, кого сама ненавидишь, — сказал он ей напоследок.
***
По возвращению в Хогвартс после обеда в компании дружелюбных хаффов Влада вызвал к себе директор Дамблдор. Ранее он с ним общался только два раза, и то мельком, передавая документы о переводе и спрашивая разрешение на покупку домовика. Впрочем, Пирс понимал причину вызова: убийство Волдеморта. Если широкой публике об этом пока неизвестно, хотя горячий материал с щедрой оплатой уже отправился в несколько европейских газет, то Альбус с его связями, Влад был уверен, уже обо всем знает. Зачем платить? Чтобы информация была обязательно обнародована и именно в том ключе, в котором надо Пирсу. Влад ни капли не сомневался в том, что англичанам такой герой-француз, как он, будет костью в горле, и они либо попытаются максимально замять дело, либо вообще выставить его виноватым. Абраксас тоже делал все возможное, чтобы не только перехватить предприятия и ниши, принадлежавшие погибшим пожирателям, но и склонить на свою сторону нейтралов и магглорожденных, которыми, по совету Влада, решил воспользоваться для своей выгоды. В этом ему помогали освобожденные от метки союзники: Крэббы, Гойлы, Руквуды, Роули и Нотты, которые оценили будущие выгоды и подтвердили свою верность контрактом. Пирс понимал, что если ему, как гражданину другой страны, никто не даст не то, что министерского кресла, но и любое более-менее важное место в стране, то вот у Малфоя есть все шансы. Влад выгоден ему как символ, а Пирсу выгодны его связи и власть. Если уж так все вышло, то легче начать свою компанию в Англии, где и конкурентов меньше, и поддержка будет больше.
— Директор Дамблдор, — Поднявшись по винтовой лестнице и назвав очередной пароль в виде сладостей — шоколадные лягушки, Влад вновь оказался в вотчине директора.
На самом деле его несильно раздражала напускная эксцентричность Дамблдора в плане цветастых мантий, образа волшебника из сказок, подбора паролей для входа в кабинет или дребезжащих, светящихся и выпускающих дым артефактов. Скорее как для волшебника его силы и директора именно школы его эксцентричность, что называется, в тему. Пирс больше смотрел на действия этого человека за ширмой доброго волшебника и они ему откровенно не нравились. Именно при нем запретили множество школ магии, именно при нем и так наметившаяся деградация образования при его предшественнике продвинулась семимильными шагами. Восемь основных предметов и пять факультативных — это несерьезно даже для обычной начальной школы, не говоря уже о полном курсе обучения в семь лет. Если брать тот же Шармбатон, то там факультативов в три раза больше, а основных — в полтора, да и время обучения продолжительнее на год, и это при более плотной программе обучения. Но опустим пока все это.
— Вы вызывали меня?
— Ах да, мистер Пирс, присаживайтесь, — Дамблдор очень внимательно читал какой-то документ. На самом ли деле он был так занят или лишь делал вид, Влад не знал, но все же присел и минут пять подождал. Наконец, он оторвался. — Я хотел с вами поговорить об убийстве моего бывшего ученика, Тома Реддла.
— Я не понимаю: это допрос? Я рассказал мракоборцам и аврорату все, что знаю. Причем под веритасерумом и в присутствии легилимента. И воспоминаниями своими поделился. Я защищался, и это признал закон, — ответил ему Влад, так как по закону директор мог с него спросить, только если бы он навредил ученику школы или мог представлять для них опасность.
— Это не допрос, я лишь хотел спросить, не было ли возможности справиться с ним, не убивая? Ведь убийство — величайший грех, что раскалывает душу, — сказал мне он.
— Что это за проповеди в стиле католических священников? — спросил Пирс, и вдруг директор вздрогнул внутри. Несильно, но буквально на пару мгновений его аура отметилась волнением, а чувства четко показали, что он удивился. Не тому, что Влад предположил какую-то дикую идею, а правдивости его догадки. И тут пазл в его голове сложился. Из-за кого маги ушли в подполье? Кому выгодно, чтобы старые рода выродились, а новые превратились в ни на что не способных «магглов с палочкой», которых один единственный Темный Лорд сможет закошмарить? Ответ один — Церкви. Конечно, не везде процесс деградации знаний и аристократии был вызван именно ею — есть и более прозаичные причины вроде прошедших двух мировых войн, слишком большой закрытости родов и близкородственных браков, а также все более увеличивающееся количество магглорожденных. Но именно в Англии этот процесс был уж слишком ускорен и зашел настолько далеко. — Что вы от меня хотите? Чтобы я перевелся обратно?
— Нет, я не был бы столь категоричен, — ответил Альбус. Ну еще бы, законных поводов вытурнуть Влада у него нет. — Но подумайте сами, как ученики будут относиться к вам? Особенно с факультета благородного Слизерина?
— А разве это не задача директора разрешать конфликты и налаживать дисциплину? — спросил иронично Пирс. — Знаете, мистер Дамблдор, я уважаю вас за ваши достижения и то, что вы умудряетесь занимать целых три высокопоставленных должности. Но не кажется ли вам, что лучше заняться чем-то одним?
— Что вы имеете в виду? — нахмурился он.
— Придя в вашу школу, я надеялся увидеть плюс-минус тот же Шармбатон или Дурмстранг. Не в плане обстановки или правил, но в плане дисциплины и качества обучения. И что же я увидел на самом деле? От школьной программы остались одни огрызки, которые кое-как пытаются поддерживать и компенсировать действительно опытные учителя, которых, кстати, не хватает. Практически отсутствующую историю магии, некрополь из призраков среди детей и непрекращающийся конфликт между двумя из четырех факультетов. Программа которых, кстати, одинаковая, — на одном дыхании выдал Влад, так как его это уже достало.
— Вам не кажется, что это не ваше дело, мистер Пирс? — спросил Дамблдор, уже не притворяясь добрым старичком.
— Как и не ваше дело, каким образом я защищаюсь от Темных Лордов, которые кидают в меня авады. Вы смогли взять живьем Гриндевальда? — внутренне усмехнувшись по поводу этого мутного дела, сказал Пирс. Все-таки чтобы взять живьем врага, надо быть на порядок сильнее его, а не просто быть ему равным. Дамблдор же… Ну, не особо тянул на магистра боевой магии, каковым был Гриндевальд. Хотя Влад может и ошибаться.
— Что же, я понял вас. Тогда вы свободны.
Пирс поклонился и вышел. Альбус не пытался влезть в его мозги, если не считать пассивного сканирования. Так что Влад не мог против него ничего предпринять. И это было проблемой. По сути, Хогвартс уже принадлежал ему, но этого никто не признает. Да, он может прямо сейчас всех выгнать и закрыть его Фиделиусом, но тогда о любом бизнесе и политике придется забыть. После такого финта ушами Пирса признают очередным безумцем, с которым лучше вообще не иметь дел. Но и вместе с тем он понимал, что теперь Дамблдор не примет его на должность учителя, как Влад хотел ранее, так же как не принял в свое время Реддла. А раз не получается выдавить его силой, значит, нужно действовать политически. Думается, будущий министр магии, обязанный постом именно Пирсу, ему в этом поможет. Но и самому Владу сидеть на месте не стоит, стоит порыться в грязном белье Альбуса.
Комментарий к
— А где я могу найти какой-нибудь нормальный фанфик?
— Нигде, — ответил автор, — нормальных не бывает. Ведь все такие разные и непохожие. И это, по-моему, нормально.