Я пока не была уверена что сказать, кроме как,
- Я хочу пойти домой.
Моя мать посмотрела с болью, и почему бы и нет? Её семья разваливалась на части.
- Я сильно хочу, чтобы ты вернулась домой, дорогая. Просто для тебя сейчас нет никакого графика дома, если ты не в школе, и я думаю, что может быть на тебя слишком много давления. Я люблю тебя, Мара. Так сильно. Я не переживу если ты….меня вырвало, когда я впервые услышала о разрушенной психушке... Я было плохо. Я не могу оставить тебя ни на секунду. Ты мой ребенок, и я хочу, чтобы все было в порядке. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была в порядке. - Она вытерла глаза тыльной стороной ладони и улыбнулась мне. - Это не твоя вина. Никто не обвиняет тебя и не наказывает.
- Я знаю, - сказала я спокойно, создавая впечатление спокойного, нормального взрослого.
Она продолжила.
- Ты через многое прошла, я знаю, мы этого не понимаем. И я хочу, чтобы ты знала, что это - она указала на комнату - не ты. Это может быть химическое, психологическое или даже генетическое...
Изображения тёмной воды встали в моем сознание. Картина. Чёрный. Белый. Размытое.
- Что? - быстро спросила я.
- То, как ты чувствуешь себя. Все, что происходит с тобой. Это не твоя вина. С посттравматическим стрессом и всем остальным, случившееся...
- Нет, я знаю, - сказала я, останавливая ее. - Но ты сказала...
Генетическое.
- Что ты имела ввиду под генетическим? - спросила я.
Моя мать смотрела на пол, и ее голос стал профессиональным.
- То, через что ты прошла, - сказала она, четко избегая слов психическое заболевание, - может быть вызвано биологическими и генетическими факторами.
- Но кто в нашей семье имел какие-либо...
- Моя мать, - сказала она спокойно. - Твоя бабушка.
Ее слова повисли в воздухе. Картинка в моем сознании, заостренный портрет молодой женщины с загадочной улыбкой, сидящей с руки сложенными на коленях. Волосы были разделены на прямой пробор, а ее повязка сверкала между бровями. Это была фотография моей бабушки в день ее свадьбы.
А затем мой разум заменил ее лицо моим.
Я сморгнула изображение и покачала головой.
- Я не понимаю.
- Она покончила с собой, Мара.
Я сидела там, на мгновение ошеломленная. Мало того, если бы я не знала, но...
- Я думала... я думала, она погибла в автокатастрофе?
- Нет. Это то, что мы сказали тебе.
- Но я думала, что ты выросла с ней.
- Так и было. Она умерла, когда я уже была взрослой.
В горле пересохло.
- Сколько тебе было лет?
Мамин голос вдруг стал тонким.
- Двадцать шесть.
Следующие несколько секунд были ужасно долгими.
- Ты родила меня, когда тебе было двадцать шесть.
- Она покончила с собой, когда тебе было три дня.
Глава 5
Почему я этого не знала?
Почему мне не сказали?
С чего бы ей это делать?
Почему тогда?
Я, должно быть, выглядела настолько шокированной, насколько чувствовала, потому что моя мать бросилась извиняться.
- Я никогда не собиралась рассказывать тебе об этом вот так.
Ты вообще никогда не собиралась мне рассказывать.
- Доктор Вэст и доктор Келлс думали, что это нормально, так как у вашей бабушки было много таких же одержимостей, - сказала моя мама. - Она была параноиком. Подозрительной...
- Я не... - чуть не сказала я, что не была подозрительной или параноидальной, но я была. С серьезным основанием, но все же.
- У нее вообще не было друзей, - продолжала она.
- У меня есть друзья, - сказала я. Потом я осознала, что более подходящими словами были "был" и "друг", единственное число. Рэчел была моим лучшим другом и, на самом деле, моим единственным другом, пока мы не переехали.
Еще есть Джейми Рот, мой первый (и единственный) друг в Кройдене - но я его не видела и не слышала о нём, с тех пор как его исключили за то, чего он не совершал. Моя мать, вероятно, даже не знала, что он существовал, и так как я не собиралась возвращаться в школу в ближайшее время, она вероятно о нем никогда и не узнает.
Еще был Ной. Он считается?
Моя мама прервала мои мысли.
- Когда я была маленькой, моя мать иногда спрашивала меня, могу ли я творить волшебство. - На её губах появилась грустная улыбка. - Я думала, что она просто играет. Но когда я стала старше, она, то и дело спрашивала меня, могу ли я делать что-то "особое". Особенно когда я была подростком. Я, конечно, понятия не имела, что она имеет в виду, и когда я спросила ее, она ответила что расскажет мне все, что необходимо знать и попросила сказать ей, если что-либо измениться. - Моя мать сжала челюсти и посмотрела в потолок.