Двуногое прямохождение помогло новым обезьянам саванны — оно позволяло им проходить или пробегать большое расстояние между разбросанными далеко друг от друга источниками пищи и укрытиями, и давало возможность доставать плоды и ягоды, растущие выше. Со временем они приобрели более выпрямленное положение тела и стали выше, попав под воздействие тех же факторов, которые придали жирафам их облик. Фактически, двуногое прямохождение оказалось настолько важным преимуществом, что оно уже появилось в процессе эволюции в других родословных линиях обезьян — хотя все эти существа станут жертвами вымирания задолго до того, как появятся настоящие люди.
Грацильные, худощавые питеки, которые охотились на Дальнюю, напоминали прямоходящих шимпанзе. Положение их тела было более выпрямленным, чем у Капо или любой другой человекообразной обезьяны. Но их головы были похожи на обезьяньи — с выступающей вперёд мордой, маленькой мозговой коробкой и с плоскими ноздрями. Их поза, даже когда они стояли прямо, была сутулой, голова выдавалась вперёд, руки были удлинёнными, а цепкие кисти почти доходили до колен. Когда они ходили, им требовалось сделать больше шагов, чем Дальней, чтобы пройти то же самое расстояние, и они не могли передвигаться столь быстро. Но на коротких дистанциях они передвигались умело и эффективно.
Они держались края леса. Но они также учились использовать ресурсы саванны, особенно трупы крупных травоядных, добытых хищниками. Когда им представлялась такая возможность, они выбегали из тени своего леса к трупу, сжимая в руках простые инструменты-отщепы, и резали сухожилия и связки. Украденные куски ног можно было быстро утащить в безопасное место в лесу для разделки и поедания, а с помощью ударных камней можно было разламывать оставшиеся кости, чтобы добыть костный мозг.
Всё это послужило движущей силой для отбора в пользу ума. У гоминид не было зубов гиен или клювов птиц-падальщиков; если от них требовалось стать успешными падальщиками, им были нужны лучшие инструменты, чем зачаточный инструментарий Капо. Тем временем их тела стали лучше усваивать мясо. У многих типов питеков были зубы, способные разрывать сырую плоть, и более эффективная пищеварительная система, способная справиться с таким питательным кормом.
Но они всё ещё оставались падальщиками последней очереди и находились на самом дне иерархии пожирателей мяса; они должны были ждать своей очереди, пока львы, гиены и грифы возьмут от крупной добычи всё, что им полагается. И поедание падали, и даже начальные попытки охоты были не единственным фактором, оказывающим давление на обезьян саванны.
Саванна была адом, полным хищников. Лесные леопарды и медведи были достаточно опасными. Но в саванне были огромные гиены с зубами, рвущими плоть, саблезубые кошки и собаки размером с волка. Мелкие, медлительные и беззащитные гоминиды, которые выходили из леса, моргая на солнце, были лёгкой добычей для таких существ. Вскоре некоторые из хищников вроде динофелиса даже начали специализироваться на охоте на гоминид.
Это было безжалостное изматывание, непрекращающееся давление. Но у гоминид на это был ответ. Они учились понимать поведение хищников и искать надёжное укрытие. Они учились лучше сотрудничать друг с другом, потому что в численности была их безопасность, и использовали орудия труда, чтобы отгонять нападающих врагов. Даже развитие языка отчасти происходило под давлением этих факторов, когда специализированные крики тревоги, которые уходили своими корнями в леса, населённые нотарктусами, медленно преобразовывались в более гибкие слова.
Саванна придавала облик гоминидам. Но они не были охотниками — они были добычей.
У питеков были свои ограничения. Они нуждались в защите леса в качестве опорного пункта, поскольку не могли выдержать длительные периоды пребывания на открытой местности. И они были привязаны к рекам, озёрам и болотам, потому что в их телах было мало жировой ткани и из-за этого они не могли выдерживать долгое время без воды.
Но с течением времени и по мере изменения климата Африки и границ природных зон жизнь питеков по краю леса способствовала их распространению: в ландшафте, где лес произрастал фрагментами, лесных окраин было множество. Телосложение питеков доказало свою успешность и стойкость; и последовала целая череда событий видообразования, всплеск адаптивной радиации человекообезьян.