Одетый в космический костюм медработник взял ребёнка Джоан, подул ему в нос и шлёпнул сзади. Машину скорой помощи заполнил вопль, принёсший удовлетворение. Мокрый комочек плоти торопливо завернули в одеяло и вручили Джоан.
Выбившаяся из сил Джоан с удивлением коснулась щеки своей дочери. Ребёнок повернул голову, и её рот задвигался, отыскивая, что можно сосать.
Алиса улыбалась, вспотевшая и утомлённая, как всякая гордая тётушка.
— Боже мой, посмотри на неё. Она уже по-своему общается с нами. Она уже человек.
— Думаю, она хочет сосать грудь. Но у меня пока совсем нет молока, верно?
— Всё равно, позволь ей сосать, — посоветовала Алиса. — Это даст твоему телу стимул производить больше окситоцина…
Теперь Джоан вспомнила свои курсы для беременных.
— … который заставит мою матку сокращаться, уменьшая кровотечение, помогая отторгнуть плаценту…
— Об этом не беспокойтесь, — сказал космический костюм. — Мы вам его уже ввели.
Джоан позволила ребёнку облизать её сосок.
— Ты только посмотри на неё. Она делает хватательные движения. И похоже, что она шагает. Я могу ощущать её ноги.
— Если бы твоя грудь была покрыта шерстью, она, вероятно, смогла бы держать свой вес, и, возможно, ползать по тебе. И если бы ты внезапно двинулась, она бы вцепилась ещё сильнее.
— Это на тот случай, если я буду скакать с дерева на дерево. Смотри, она успокаивается.
— Дай ей ещё минут двадцать, и она станет высовывать язык, увидев тебя.
Джоан ощущала себя так, словно парила, словно вокруг не было ничего реального, кроме хрупкого тёплого существа в её руках.
— Я знаю, всё это врождённое. Я знаю, что перепрограммируюсь, поэтому не отвергну этого мелкого мокрого паразита. И всё же, всё же…
Алиса положила руку на плечо Джоан.
— И всё же это то самое, чему была посвящена вся твоя жизнь, но ты просто никогда не знала об этом раньше.
— Да.
Послышался телефонный звонок. Алиса вытащила из кармана мобильник. Её лицо осветилось яркими изображениями и вспышками от их движения.
Космический костюм пробормотал, обращаясь к Джоан:
— Мы приближаемся к больнице. Не стоит бояться. У них есть безопасный пристроенный въезд.
Джоан взяла ребёнка на руки.
— Ну, Люси, ты только что прошла по одному длинному тёмному тоннелю, и теперь собираешься войти ещё в один.
Космический костюм нерешительно переспросил:
— Люси?
— Какое же имя лучше всего подходит девочке-примату?
Алиса расплылась в улыбке.
— Джоан, ты не единственный свежеиспечённый родитель.
— Хм?
— Робот-рабочий Яна Моугана на Марсе сумел создать полностью работоспособную точную копию самого себя. Ему удалось самовоспроизвестись. Судя по тону этого текста, он очень счастлив.
— Он, что — скинул тебе это текстом?
— Ты же знаешь парней вроде него. Весь остальной мир может провалиться ко всем чертям, пока их новейший прибамбас делает то, для чего предназначен. Ах, да. Боевики Четвёртого Мира убили химерического питека Элисон Скотт. Полагаю, они подумали, что она была омерзительна. Интересно, что подумала она сама.
— Могу предположить, что ей хотелось всего лишь оказаться в безопасности, как и всем нам.
Джоан разглядывала своего нового ребёнка. Один мир начался всего лишь несколько мгновений назад, тогда как другой подходил к концу.
— А ведь мы были так близко, верно, Алиса? Конференция, манифест. Это могло бы сработать, правда?
— Да, я тоже так думаю.
— Просто нам не хватило времени, вот и всё.
— Да. И ещё удачи. Но мы должны надеяться, Джоан.
— Да. Надеяться нужно всегда.
Машина скорой помощи с грохотом остановилась. Двери со стуком распахнулись, и внутрь проник более прохладный воздух. Вокруг столпилось ещё больше космических костюмов, оттесняя Алису с дороги и желая забрать Джоан на носилках. Они попробовали взять у неё ребёнка, но она не позволила им.
Геологи давно уже знали, что на Земле подошёл срок крупной вулканической катастрофы.
Извержение Рабаула в 2031 году не было худшим в истории человечества — даже не было самым худшим за всю историческую эпоху. Тем не менее, Рабаул был гораздо серьёзнее, чем извержение Пинатубо на Филиппинах в 1991 году, которое остудило Землю на пол-градуса. Он был серьёзнее, чем взрыв Тамборы в Индонезии в 1815 году, который вызвал «год без лета» в Америке и в Европе. Рабаул был крупнейшей вулканической катастрофой, начиная с шестого века н. э., и одним из самых крупных за предыдущие пятьдесят тысяч лет. Рабаул внушал уважение.