Обращение и мистицизм
Мир полон потерянных душ – потерянных не в теологическом смысле, а в смысле направления, душ, которые в эру философского разочарования кидаются от одного «изма» и культа к другому. Мало кто научился заменять авторитет религии философией жизни. (Символы социализированной религии не следует отвергать в качестве путей для роста, хотя русло реки – это еще не сама река.)
Эволюция религиозного роста ведет от застоя – через противоречия – к координации, от неуверенности к неколебимой вере, от смятения космического сознания к объединению личности, от временной цели к вечной, от оков страха к свободе божественного сыновства.
Следует сразу же сказать, что заявления в преданности высшим идеалам – психическое, эмоциональное и духовное ощущение богосознания – может быть следствием естественного и постепенного роста. Кроме того, оно может переживаться в некоторых критических ситуациях – например, в случае кризиса. Апостол Павел испытал такое внезапное и поразившее его обращение в тот достопамятный день на дороге, ведущей в Дамаск. Через аналогичный опыт прошел Гаутама Сиддхартха в ту ночь, когда, сидя в одиночестве, он пытался проникнуть в тайну окончательной истины. Схожий опыт был и у многих других людей, но многие истинно верующие прогрессировали в духе без внезапных обращений.
Большинство впечатляющих феноменов, связанных с так называемыми религиозными обращениями, имеют исключительно психологический характер. Однако время от времени действительно происходят обращения, имеющие и духовное происхождение. Очень часто, при всеобъемлющей умственной мобилизации на любом уровне психического устремления вверх, к духовному обретению, при совершенстве человеческой мотивации – преданности божественной идее, – внутренний дух внезапно соединяется с низлежащим разумом для синхронизации с целеустремленной и посвященной волей, присущей сверхсознательному разуму верующего смертного. Именно в таком опыте – объединении интеллектуальных и духовных явлений – и заключается обращение, определяемое факторами, которые находятся за пределами и выше чисто психологического уровня.
Вместе с тем одна только эмоция является ложным обращением: человек должен не только чувствовать, но и верить. Настолько, насколько психическая мобилизация является частичной, а мотивация человеческой преданности – неполной, настолько же опыт обращения будет оставаться сочетанием интеллектуальной, эмоциональной и духовной реальности.
Если человек готов признать теоретический подсознательный разум как практическую рабочую гипотезу в рамках принципиально единой интеллектуальной жизни, то в таком случае, чтобы быть последовательным, он должен соответственно постулировать аналогичную область восходящей интеллектуальной активности в качестве сверхсознательного уровня – зоны непосредственного контакта с внутренней духовной сущностью, Настройщиком Сознания. Огромная опасность любых подобных умозрительных рассуждений о психике заключается в том, что видения и другие, так называемые мистические переживания, наряду с необычными снами, могут пониматься как божественные сообщения, воспринимаемые разумом. В прошлом божественные существа открывали себя некоторым богопознавшим личностям не вследствие мистических трансов или болезненных видений таких людей, а вопреки любым подобным феноменам.
В противоположность стремлению к обращению, лучшим подходом к моронтийным зонам возможного контакта с Настройщиком Сознания является живая вера и искреннее поклонение, чистосердечная и бескорыстная молитва. Слишком часто воспоминания, выталкиваемые бессознательным уровнем человеческого разума, ошибочно принимались за божественные откровения и духовные наставления.
Существует огромная опасность, связанная с укоренившейся практикой религиозного мечтательства. Мистицизм может стать способом бегства от реальности, хотя иногда он служит средством истинного духовного общения. Кратковременный уход от суеты жизни не может представлять серьезной опасности, однако продолжительная изоляция личности крайне нежелательна. Ни при каких обстоятельствах не следует развивать отрешенное призрачное сознание как вид религиозного опыта.
Признаками мистического состояния являются рассеянное сознание с четкими островками сосредоточенного внимания при сравнительно пассивном интеллекте.