Этим же объясняются многочисленные случаи возвращения к религиозным обрядам сексуального характера, например, к храмовой проституции. Такие возвраты к первобытным обычаям считались защитой от многих бед. В сознании простодушных народов подобные действия были полностью лишены того, что современные люди назвали бы промискуитетом.
После этого пришло время ритуальных зароков, вслед за которыми появились религиозные обеты и священные клятвы. Большинство таких клятв сопровождалось самоистязаниями и членовредительством, позднее — постом и молитвой. Впоследствии верным способом принуждения стали считать самопожертвование, в особенности, отказ от половой жизни. Так первобытный человек уже на раннем этапе развития пришел к явно выраженному аскетизму в своей религиозной практике, веря в эффективность самоистязания и самоотречения как ритуалов, способных заставить нерасположенных духов действовать благоприятно в ответ на все его страдания и лишения.
Современный человек уже не пытается открыто принуждать духов, хотя он всё еще обнаруживает склонность торговаться с Божеством. И он до сих пор клянется, стучит по дереву, скрещивает пальцы и сопровождает плевок какой-нибудь затертой фразой, которая некогда была магическим заклинанием.
Природа культа
Живучесть культового типа социальной организации объяснялась тем, что он дал символику, необходимую для сохранения и поощрения моральных воззрений и религиозных устоев. Культ вырос из традиций «древних кланов» и был увековечен как признанный институт; все кланы исповедуют какую-нибудь разновидность культа. Каждый воодушевляющий идеал стремится обрести увековечивающую его символику — найти способ проявления в культуре, который обеспечил бы его существование и расширил бы возможности его реализации. И культ достигает этого за счет поощрения и удовлетворения чувств.
Уже у истоков цивилизации каждое притягательное движение в социальной культуре или развитии религии создавало ритуал, символический обряд. Чем менее осознанным было развитие, приводившее к появлению ритуала, тем сильней он привязывал к себе своих приверженцев. Культ оберегал взгляды и удовлетворял эмоции, но он всегда был величайшим препятствием на пути к социальному переустройству и духовному росту.
Несмотря на то, что культ неизменно замедлял социальный прогресс, прискорбно, что столь многие современные люди, верящие в нравственные нормы и духовные идеалы, не имеют в своем распоряжении адекватной символики — культа, дающего взаимную поддержку, того, что дало бы ощущение сопричастности. Однако религиозный культ невозможно придумать: он должен сложиться. Не существует двух групп с идентичными культами, если только их ритуалы не сведены к единому стандарту волевым решением властей.
Ранний христианский культ был наиболее эффективным, привлекательным и устойчивым из всех когда-либо созданных или придуманных ритуалов. Но в век науки его ценность в значительной мере была разрушена из-за уничтожения столь многих из его изначальных основополагающих принципов. Христианский культ был ослаблен вследствие утраты многих принципиальных идей.
В прошлом истина быстро росла и свободно развивалась, когда культ был нестрогим, а его символика — изменчивой. Неиссякаемая истина и адаптируемый культ способствовали быстрому социальному развитию. Бессмысленный культ профанирует религию, стремясь вытеснить философию и поработить мысль; истинный культ развивается.
Несмотря на свои недостатки и ограничения, каждое новое раскрытие истины порождало новый культ. Так и новая концепция религии Иисуса должна создать иную, соответствующую ей символику. Современный человек должен найти адекватное выражение для своих новых развивающихся идей, идеалов и устоев. Такие возвышенные символы должны проистекать из религиозной жизни, духовного опыта. И эта высокая символика более развитой цивилизации должна основываться на концепции Отцовства Бога и наполняться могущественным идеалом братства людей.
Старые культы были слишком эгоцентрическими. Новые должны быть порождением практической любви. Как и старые культы, новый культ должен укреплять взгляды, утолять чувства и поощрять преданность — но не только: он должен способствовать духовному прогрессу, расширять космические значения, повышать нравственные ценности, поощрять социальное развитие и стимулировать высокий тип индивидуальной религиозной жизни. Новый культ должен предлагать высшие цели жизни, которые являются как преходящими, так и вечными — социальными и духовными.