И однако такое чудо иногда совершается. Какой-нибудь болѣе внимательный къ своимъ рабочимъ хозяинъ иногда приносится въ жертву своими собратьями, не желающими быть солидарными съ нимъ. Другой владѣлецъ завода или мастерской, сознавая свою явную неправду, уступаетъ голосу совѣсти или, вѣрнѣе, общественному мнѣнію. При небольшихъ стачкахъ, когда дѣло идетъ о незначительныхъ потеряхъ, или когда самолюбіе могущественныхъ финансовыхъ бароновъ отъ этого не страдаетъ, рабочіе одерживаютъ небольшую побѣду; какой-нибудь честолюбивый соперникъ иногда даже не отказываетъ себѣ въ удовольствіи сыграть дурную игру со своимъ коллегой, ставшимъ на дорогѣ, и смертельно поссорить его съ рабочими. Но въ тѣхъ случаяхъ, когда дѣло идетъ дѣйствительно о серьезной борьбѣ, въ которой на карту поставлены огромные капиталы, борьбѣ, требующей крайняго напряженія всей энергіи, тамъ безграничное различіе въ рессурсахъ, которыми располагаютъ борящіеся силы, отнимаетъ у рабочихъ, обладающихъ только мускулами и правотой, всякую надежду на успѣхъ въ борьбѣ съ лигой капиталистовъ. Послѣдніе могутъ безконечно расширять свои средства къ сопротивленію, располагая, сверхъ того, всѣми рессурсами государства и поддержкой транспортныхъ компаній. Ежегодная статистика стачекъ доказываетъ намъ неопровержимыми цифрами, что такія неравныя столкновенія чаще и чаще оканчиваются подавленіемъ стачекъ. Стратегія въ войнѣ подобнаго рода въ настоящее время достаточно опредѣлилась: лица, стоящія во главѣ крупныхъ предпріятій и компаній, хорошо знаютъ, что въ подобныхъ случаяхъ они свободно располагаютъ капиталами другихъ такихъ же обществъ, войскомъ и жалкой толпой полуголодныхъ.
Такимъ образомъ историки современной эпохи должны признать, что, въ зависимости отъ условій среды, практика частичныхъ стачекъ, предпринимаемыхъ толпой рабочихъ со сложенными руками, конечно, не представляетъ никакихъ шансовъ привести къ соціальному преобразованію. Но слѣдуетъ придавать значеніе не столько дѣйствительнымъ фактамъ, сколько плодотворнымъ идеямъ и тенденціямъ будущихъ событій. И идейное движеніе среди рабочихъ проявляется съ такой силой, которая во много разъ превосходитъ мелкую стачечную борьбу, въ общемъ признающую и, слѣдовательно, поддерживающую институтъ найма, т.-е. подчиненіе рабочихъ работодателямъ. Въ собраніяхъ, гдѣ мысль отдѣльныхъ лицъ слагается въ коллективную волю, увеличеніе заработной платы не провозглашается идеаломъ: на международныхъ конгрессахъ рабочіе всѣхъ странъ единодушно высказываются за захватъ земли, заводовъ и фабрикъ, разсматриваемый уже какъ исходный моментъ новой соціальной эры. Въ Англіи, Соединенныхъ Штатахъ, Канадѣ, Австраліи раздается кличъ: «націонализація земли!» и отдѣльныя коммуны и даже само правительство въ Новой Зеландіи уже сочли за лучшее отчасти уступить народнымъ требованіямъ. И развѣ въ простонародныхъ соціалистическихъ пѣсенкахъ и припѣвахъ настойчиво не выражается надежда на присвоеніе всѣхъ продуктовъ коллективнаго труда?
Nègre de l'usine, Forcat de la mine Ilote des champs, Lève — toi, peuple puissant: Ouvrier, prends la machine! Prends la terre, paysan![1]Пробудившееся сознаніе рабочихъ не выливается въ однихъ пѣсняхъ. Стачки принимаютъ порой аггрессивный, угрожающій характеръ. Это уже не простое проявленіе пассивнаго отчаянія, или шествіе голодныхъ людей, требующихъ хлѣба: нѣтъ, подобныя манифестаціи принимаютъ уже оборотъ, весьма непріятный для капиталистовъ. Развѣ мы не видѣли, какъ рабочіе въ Соединенныхъ Штатахъ въ теченіе 8 дней были хозяевами всѣхъ желѣзныхъ дорогъ Индіаны и части прибрежья Атлантическаго океана? А во время большой стачки лондонскихъ грузчиковъ и носильщиковъ развѣ всѣ доки не находились фактически въ рукахъ международной толпы рабочихъ, объединившихся въ братскій союзъ? Въ городкѣ Вьеннъ, близъ Ліона, сотни рабочихъ и работницъ, ткачи шерстяныхъ фабрикъ, сумѣли благородно отпраздновать день 1-го мая, выломавъ ворота одной фабрики не какъ грабители, а какъ судьи: величественно и съ религіознымъ воодушевленіемъ они взяли ими самими вытканный кусокъ сукна длиной болѣе 300 метровъ и спокойно раздѣлили между собой, зная, что на общественной площади въ это время уже стягивались цѣлыя бригады жандармеріи, вызванныя по телеграфу изъ всѣхъ сосѣднихъ городовъ, чтобы аттаковать и, можетъ быть, даже стрѣлять въ нихъ; но они знали также, что этотъ актъ захвата фабрики, коллективной собственности, захваченной капиталомъ, не будетъ забытъ ихъ собратьями по труду и страданіямъ. Они жертвовали собой ради общаго блага, и тысячи людей поклялись слѣдовать ихъ примѣру. Въ самомъ дѣлѣ, не открываетъ ли это замѣчательное событіе новую эпоху въ исторіи человѣчества? Вотъ настоящая революція въ благороднѣйшемъ смыслѣ слова: и притомъ, будь сила на ея сторонѣ, она тѣмъ не менѣе могла бы остаться совершенно мирной.