– Ой, а вы кто?.. – Незнакомец не сводил глаз с ножа.
Олег молчал, не собираясь отвечать на столь глупый вопрос.
– А-то я смотрю, Митек зашел… Но вы-то не Митя!
– Не Митя.
Со своего места мужчина не мог видеть покойника, но он заметил кровь на полу в прихожей. Да и окровавленный нож в руке Олега наводил на размышления.
– Тогда я пойду, да?
– Стоять!.. Кто такой Митя?
Мужчина уйдет, но только для того, чтобы вызвать полицию. У Олега еще оставались шансы скрыться, но выйти сухим из воды, увы, уже нереально. Если только не убить свидетеля, но для него это за гранью разумного. Он даже не представлял, как можно убить человека ни за что. Да у него рука не поднимется, причем в буквальном смысле.
– Ну, Митя… Работает у нас.
– Где у вас?
– На скотобойне.
– Кем?
– Забойщиком.
– И как, хорошо скотину забивает?
– Так Евгений Артемович его к себе потому и взял… Я пойду! – Мужчина снова сдал назад.
– Когда ты Митю видел?
– Когда машину выгонял, смотрю, «Уазик» его стоит.
– А выгонял синюю «Ниву»?
– Да.
– По соседству с Евгением Артемовичем живешь?
– Да. Коротилов Александр Степанович, может, слышали?
– Давно ты «Ниву» выгонял, Александр Степанович?
– Да нет, минут двадцать назад. На рыбалку собираюсь, вот зашел, вдруг Евгений Артемович передумал. Он ведь тоже хотел со мной порыбачить, но у него там проблемы какие-то…
– Проблемы, – кивнул Олег. – С любовницей. Исакова Инга Аркадьевна, знаешь такую?
– Ну-у! – Как-то уж очень загадочно усмехнулся Коротилов.
– Гайтаров ее сестру зарезал.
– Как зарезал? – глянув на нож, спросил мужчина.
– Или сам, или кто-то помог. Этот кто-то и его самого зарезал…
Олег поманил к себе Коротилова и сместился на кухню, чтобы тот смог пройти к трупу. Мужчина кивнул, сделал шаг-другой и остановился, едва только увидел покойника.
– Это не я!
– А кто?
– Не знаю.
– И Митю ты не видел?
– Митю видел. «Уазик» стоял. А сейчас «Лендровер». Ваш?
– Митя мог убить? – резко спросил Олег.
– Евгения Артемовича?!.. Не знаю!.. Он его очень уважал, Артемыча. Артемыч ему хорошо платил, там у нас электрозабойник через раз работает, так Митя по старинке, кувалдой, с одного удара. И спокойно так, как будто бутылку откупоривал. Невысокий такой, худенький, откуда сила?
– А ножом как у него получается?
– Ну и ножом без проблем… Но Артемыч мужик здоровый, как его ножом взять?
– А если внезапно?
– Ну, внезапно можно.
– Где этот Митя живет?
– На скотобойне, у него там бытовка теплая. Он же там и за сторожа…
– Хорошо, спрошу по-другому, откуда он родом, откуда приехал?
– Откуда-то из деревни!
– Из какой деревни?
– Да не говорил он…
– Ничего не говорил?
– Да нет, он вообще молчун, нелюдимый.
– Вспоминай, Александр Степанович, вспоминай! – угрожающе нахмурился Олег.
– Ну-у… – Коротилов с опаской глянул на нож. – Разговорились как-то про рыбалку, он сказал, что у них там на Песочке форель водится. Песочка – река такая, по сто пятой трассе идти… Все, больше ничего не знаю!
– «Уазик» у Мити, говоришь?
– Старый, армейский, он его из хлама собрал. Там этого хлама много, сказал.
– Где много хлама?
– Не сказал.
– Номер машины знаешь?
– Как не знать?
– А фамилия этого Мити?
– Поспелов Дмитрий Васильевич. Он сейчас на бойне, позвонить можно. – Коротилов хлопнул себя по карману.
– Позвони, – кивнул Олег, с сомнением глядя на него.
Предчувствие не обмануло, дозвониться до Поспелова не удалось, телефон оказался заблокированным. Возможно, абонент избавился от мобильника, чтобы полиция не смогла выйти на него. Если так, то Митя уже в бегах. Да и в любом случае искать его на скотобойне опасно. Скорее, там найдут самого Олега. К Инге нужно ехать, брать в охапку и везти в полицию. Гайтаров мертв, бояться его нечего, и она может рассказать всю правду о нем. Это реальный шанс на спасение.
Ноги сильные, тело мощное, не гнется, но дуб тоже не падает после первых ударов топором. Митя блаженно улыбался, вспоминая, как держал босса за его бычью шею, как тот упирался, не желая умирать, а он бил, бил. Наконец Артемыч согнулся, опустив руки, изо рта хлынула кровь, глаза закатились. Ноги ослабли, тело завалилось на бок. Миг между прошлым и будущим называется жизнь. А миг между был человек и нет его – это смерть. И нет ничего прекраснее, чем этот миг в жизни жертвы.