Австрия летом 1854 года мобилизовалась против России; австрийское правительство тяготилось опекой России; единственно русская помощь позволила Австрии справиться с венгерской революцией в 1849 г.; это умаляло великодержавное положение последней. Пользуясь трудным для России положением, Австрия стремилась обособиться от нее, преградить России путь расширения на Балканы, заставить Россию уйти из дунайских княжеств. Воинственность реакционной Австрии умерялась стесненным положением финансов, неблагосклонностью к Австрии немецкого общественного мнения и опасением национально-революционных движений среди славян и венгров. Мы переоценивали австрийскую опасность…
Пруссия была недовольна тем, что николаевская Россия, поддерживавшая старый порядок в Европе, помешала ее первым попыткам объединить германские земли, заставив в 1849 г. очистить Шлезвиг-Гольштейн, а в 1830 г. — воспрепятствовав Пруссии атаковать Австрию, в целях объединения Германии.
Нам, по выражению Погодина, предстояло пожать «горчайшие плоды русской политики за последнее пятидесятилетие». Против крепостнической, самодержавной России выступали не только армии и эскадры, но и легион европейского общественного мнения. К нападавшим присоединилась даже маленькая Сардиния, ядро будущей Италии. Ее искусный дипломат, Кавур, отдав Англии напрокат 15 тыс. сардинскую армию, сумел выдвинуться из наемников в союзники.
Однако Восточная война не затрагивала жизненные интересы ни одного из воюющих государств. Все государства выдвигали для войны с Россией только ограниченные, скромные цели. Попытка сокрушения никого не прельщала. Россия перешла к обороне и преследовала только негативные цели. Отсутствие у России непосредственной сухопутной границы с Францией и Англией, отдаление последних способствовало сужению целей войны.
Ограниченные цели войны заставили воюющих очень осторожно прибегать к использованию политического оружия. Россия дала 300 тыс. рублей на поддержку греческой партии войны против Турции; агитация в Греции развилась столь успешно, что потребовалась высадка французского десанта, чтобы успокоить воинственность греков. Подкуп русскими курдских вождей ослабил попытки турок перейти в наступление на Кавказском фронте. В Черногории работали русские агенты и русское золото. Болгары бойкотировали снабжение англо-французов в период их сосредоточения у Варны и удачно сожгли накопленные в Варне запасы союзников, правда, вместе с городом. Но Россия не рискнула обратиться с общим призывом к славянству, с лозунгом восстания сербов и болгар против турок, чехов и других славян — против Австрии. Мечты Погодина о таком политическом переходе в наступление были признаны «поэзией». Действительно, попытка взрыва Австрии бросила бы всех германских националистов в лагерь наших врагов; притом революционные призывы достаточно странно звучали бы в устах русского правительства того времени. Однако, если бы объем войны расширился, Николай I был готов «отпустить на волю» поляков, чтобы создать серьезнейший национально-революционный костер для Австрии и Пруссии.
В течение самой осады Севастополя русское командование стремилось поселить рознь между французами и англичанами. С этой целью нами устраивались торжественные похороны павших при отбитой атаке зуавов, говорились комплименты по адресу французов, устраивались частые перемирия на французском участке фронта под предлогом уборки тел убитых, в течение коих на глазах англичан происходили братания между русскими и французскими офицерами и солдатами. Но в результате мы лишь обострили отношения командующего французской армией Канробера с англичанами; последние заподозрили Францию в стремлении заключить сепаратный мир.
В ту эпоху война между Францией и Россией еще не была связана с выездом русских из Парижа. Салон русской княгини Ливен в Париже продолжал играть крупную роль; около него объединялись дружественные России круги. Весной 1855 г. Наполеон III почти был готов заключить мир с Россией; но он находился во власти военных кругов, находивших необходимым дать французской армии удовлетворение в виде взятия осажденного Севастополя.