Трудности русской армии вытекали из условий гужевого транспорта. Выхода из них следовало бы искать в замощении или шоссировании важнейших путей, или в прокладке участка железной дороги; но на такие капитальные меры не пошли. Мы, впрочем, проложили 4-ю грунтовую дорогу, насыпав огромную гать через Сиваш по середине между Перекопом и Чонгарским полуостровом. Вследствие топливных затруднений и слабой распорядительности, хлебопечение в Крыму организовать не удалось. Вместо муки подвозились ржаные сухари, плесневевшие в течение длительной перевозки. «Тюря» из вскипяченных в котлах сухарей составляла основное довольствие защитников Севастополя. Удалось организовать выдачу большого количества хрена, который спасал солдат от цинги.
Необходимость проталкивать большие грузы к Севастополю привела к повышению стоимости гужевого транспорта. Лошади и волы падали от бескормицы. Цена перевозки дошла до 1–2 коп. с пуда-версты; таким образом, транспорт, расходы на который представляют одну из важнейших слагаемых стоимости войны, обходился нам в 50 раз дороже, чем он стоил бы при наличии железной дороги.
Постепенная атака. Отказавшись от немедленного штурма и ожидая подкреплений для начала кампании весной 1855 года, союзники, чтобы сохранить за собой наступательную позицию, перешли к постепенной атаке. Французы очень скоро пододвинулась на 200 шагов к 4-му бастиону. Здесь они остановились; грунт представлял чрезвычайные удобства для минной войны, образуя прослойку глины между двумя каменистыми пластами; в этой прослойке можно было вести галереи без укрепления их деревянными рамами. Французы затеяли минную борьбу, как дилетанты, и позволили опытным русским саперам (сам Тотлебен был артист-минер) одержать целый ряд успехов, преимущественно спортивного характера. Одновременно добровольцы обеих сторон вели между позициями по ночам ожесточенную малую войну.
Для более успешного ведения работ французы сформировали рабочие батальоны (всего до 5 тыс. человек), что представлялось несомненно более правильным, чем выписка англичанами гражданских рабочих.
Приближение французов к 4-му бастиону не давало оснований для перехода к решительным действиям; англичане вперед не продвигались, так как английская армия, несмотря на присылаемые пополнения, частью вымерла и эвакуировалась, частью дезертировала; в строю оставалось всего 8 тыс., на которых ложилась непосильная работа.
В январе положение англичан, бравших до того на себя половину задач под Севастополем, стало настолько трудно, что они сообщили французам, что не только не могут продвигаться вперед, но не могут и охранять занимаемое расположение, и просили французов сменить их части на правом фланге, против Малахова кургана. Одновременно было решено распространить фронт атаки и на Малахов курган, как на важнейшую командующую часть крепостной позиции. «Старая» атака на Городскую сторону была почти заброшена, центр тяжести перенесся на «новую» атаку французов — против Корабельной стороны.
13 февраля французы начали работы на новом направлении; только теперь Тотлебен, тративший до того времени рабочую силу на укрепление тыловых позиций в самом городе, отдал себе отчет в значении командующих точек перед Малаховым курганом; с 21 февраля мы приступили к выносу на них линии обороны. Здесь были устроены редуты Волынский, Селенгинский и Камчатский. Эти работы, начатые на 2 месяца раньше, принесли бы обороне огромную пользу. Теперь же они запоздали и принесли только вред. На глазах приближающегося противника, под сильным огнем, прочно укрепиться нам не удалось; созданные укрепления, по захвате их французами, лишь ускорили их приближение к главной позиции.
Сокрушение и измор в дискуссии между союзниками. 19 мая Канробера на посту командующего французской армией сменил генерал Пелисье. Канробер был вынужден уйти вследствие разногласия с англичанами. Телеграфный кабель, проложенный от Варны к Балаклаве, связывал теперь союзное командование в Крыму с их столицами. Силы союзников выросли до 185 тыс. бойцов против 100 тыс. русских, имевшихся как в гарнизоне, так и в стоявшей на Мекензиевых высотах полевой армии. Наполеон III находил, что в этих условиях незачем терять время и средства на осаду Севастополя, сохранявшего свободные сообщения. Вместо материального сражения, борьбы за географический пункт, надлежит обратиться к рецепту стратегии сокрушения, атаковать русскую живую силу — полевую армию, уничтожить или отбросить эти 50–60 тыс., перерезать сообщения Севастополя; можно было быть убежденным, что Севастополь, потерявший сообщения и соприкосновение с полевой армией, не продержится и в течение недели. Иначе же осада Севастополя может превратиться в многолетнюю, воскресит в наши времена Троянскую войну. Наполеон III намечал оставить под Севастополем слабые силы; главные силы французов перебросить в Алушту и оттуда ударить ими вдоль шоссе на Симферополь; англичане должны были вести вспомогательное наступление в охват Мекензиевых высот, занятых русскими, с востока. Этот сокрушительный маневр должен был сразу покончить с сопротивлением Севастополя. Только переход к маневру, по мнению Наполеона III, Ниэля и Канробера позволял использовать перевес сил союзников — 190 тыс. против 120 тыс. русских. Исходя из необходимости предварительно покончить с русской полевой армией, Наполеон III крайне не сочувствовал всяким энергичным действиям непосредственно против Севастопольского фронта, и категорически воспрещал развитие каких-либо второстепенных операций. Наполеон III давал свои директивы по телеграфу, и для наблюдения за выполнением их прислал в Крым своего генерал-адъютанта, военного инженера Ниэля…