— Во кроет, а! — выдавил из себя один из Бесединых.
— Идиот, не может у троих быть один и тот же глюк. Эта хрень настоящая… — голос Жоры звучал не так уверенно, как прежде, — Что ты такое? Смерть?
— Увы, для вас это было бы слишком легко и просто. Хотя не скрою, к Ней вам дорога уже заказана.
Мой голос, низкий и шипящий, был далёк от человеческого и пробирал до самой души. Глаза, горящие холодным голубым пламенем, и оскал Жнеца также не предвещали ничего хорошего.
— Ребята, кажется, я обосрался… — подал наконец голос Колюня.
— Кажется, не ты один, — тут же поддержал его брат.
Несмотря на всю комичность диалога, было не до веселья. На их лицах читался страх, но затуманенный зимбургой мозг несколько притормаживал реакцию. К этому моменту мои крылья создали внушительного размера экран непроглядной тьмы, отгородив происходящее от заложников.
— Каяться, так понимаю, тебе смысла нет?
— Ага, день не покаянный, — ухмыльнулся я, обнажив клыки, — Да и я совсем не по этой части.
— Тогда я готов! — с вызовом ответил Жора.
— К чему? Да что вообще происходит? Что за бред? Что Это такое⁈ — Сиплый начинал впадать в панику и поднимать шум, а это нежелательно. Пора действовать.
— О, смертный, — ухмыльнулся я, вновь обнажив клыки, — К тому, что вас ждёт, готовым быть просто невозможно, но об этом позже, а сейчас вам пора.
— Чё? Куда ещё…
Договорить Коля не успел. Пол под ними начал растворяться и все трое, вместе с диваном, провалились в другой мир. Мой мир. Настоящий, суровый, жестокий и такой родной…'.
Я подорвался в своей каюте так резко, что чуть не свалился с кровати. Да-да, теперь у меня была просторная каюта, полноценная кровать и даже свой, собственный иллюминатор.
Настолько правдоподобного сна у меня ещё не было. События выглядели до такой степени естественно и подробно, вплоть до мелочей, что потребовалось время, прежде чем разорванные границы реальности сложились в одно целое.
Ощупал спину — крыльев за ней не оказалось, но их наличие всё ещё ощущалось. Приснится же такое. Несколько минут я тупо сидел в кровати, восстанавливая дыхание и пытаясь понять, что же не даёт мне покоя.
Какая-то мысль кружила в голове вихрем, и мне никак не удавалось её ухватить. Когда же это произошло, то сразу рванул на палубу. В памяти чётко отпечаталась та лёгкость, с которой во сне я расправил крылья и взлетел, но и это не важно. Главное — помнил, Как я это сделал!
Итак, начнём. В этот раз крылья расправились легко и непринуждённо. Попробовал ими подвигать — они откликались. Отлично! Первая попытка успехом не увенчалась, поскольку крылья бились об палубу, им не хватало свободы действий.
Тогда я присел и, что было силы, подпрыгнул. Первый взмах удержал меня в воздухе. Второй — приподнялся выше, третий — ещё выше. У меня получилось! Единственное, что отвлекало и сильно мешало, так это болтающиеся из стороны в сторону ноги. Но я не падал! Я находился в воздухе!
«Чёрная вдова», отдать ей должное, прекратила движение и замерла подо мной. Грация кошки и ловкость картошки — на палубу приземлился именно как мешок с овощами. Крайне решительно и достаточно жёстко.
Благо ничего не сломал. Переведя дух, снова прыгнул вверх и расправил крылья. Получилось более уверенно, а на десятый раз сделать это было также просто, как почесать рукой «нечёсаные».
Просто замечательно! Пора двигаться дальше. Переведя дух, я взмыл вверх и начал подниматься всё выше и выше. В голове возникло лёгкое, но приятное головокружение. Организм привыкал, настраивался.
Начинало светать, а я всё ещё находился в воздухе. Мне удалось уверенно освоить полёт по прямой и коряво входить в повороты. Но просто замечательно получалось парить. Особенно когда между разведённым в стороны ногами, материализовал своеобразную перепонку.
Адреналин и восторг просто переполняли меня. Кажется, именно в момент полёта, я впервые в жизни ощутил воедино чувства настоящей свободы и счастья. Заложив «вираж», начал заходить на посадку.
В этот момент осознал, что до этого приземлялся только вертикально. Чувство лёгкого беспокойства начиналось усиливаться по мере приближения палубы и осознания того, что скорость для приземления, мягко говоря, великовата.