Ждал он его и весь следующий день, сказавшись хозяйке Дома охотника, что была здесь и за горничную, и за стряпуху, больным. И на самом деле ныла поясница. Отвык от настоящей, на матраце, постели, от простынь, от мягкой подушки. Теперь ломило шею. Старость, старость незаметно подобралась к вам, лейтенант Дзудзи, старость, оплаченная долгими годами звероподобного существования в Сихотэ-Алине, среди туземцев, само имя которых переводится, как лесные люди…
Хозяйка — лунообразное лицо в сетке добрых морщин — принесла склянку: настой кедровой шелухи на спирту. Велела растереть поясницу. Покто закивал, кланяясь.
— Моя шибка спасиба. Моя худо-худо.
— Сама вижу, не маленькая. Как тебя жена-то в дорогу пустила! Жену имеешь, сердешный?
— Моя тайга ходи-ходи…
— Господи, — вздохнула она, отходя из комнаты. — Сколь еще диких людишек по свету мается…
Отчаявшись дождаться спутника, Покто взял сучковатый посох, кожаную свою котомку и отправился на поиски Митьки. Предприятие было бессмысленное, он уже понимал, что Баяндина ему не видать, как своих ушей, русский исчез для него навсегда. Не суть важно — погиб ли, струсил или схвачен. Впрочем, если схвачен — надо поскорее исчезнуть из города.
Поразмыслив, Покто пришел к выводу, что всего вероятней предательство идеалов и трусость Митьки, но не его арест. В противном случае в Дом охотника уже бы явились. Чего стоит стойкость русских в сравнении с силой духа волонтеров Ямато? Надо принять меры, чтобы германский агент понес достойное наказание. Он напишет об этом руководителю.
Покто попытался представить реакцию Доихара на печальную весть о провале рейда в Эворон и закрыл глаза. Лучше этого не представлять. Самостоятельно разыскать таинственное стойбище? Маловероятно, что ему, Дзудзи, это удастся. Не избежать по дороге расспросов. К тому же главный объект поиска, долина халдоми, якобы богатая месторождениями, находится, по словам Баяндина, в некотором отдалении от стойбища…
Бог Ямато суров. Он, самурай, посмел разгневать его. Тем, что связал себя семейными узами с туземной женщиной и родил от нее ребенка. Но он позволил ребенку умереть! Разве это малая плата за проступок?
Русский исчез, и вместе с ним исчез прибор для замера девиации, флотский компас-дефлектор, применяемый на судах для учета при прокладке курса отклонений магнитной стрелки под влиянием металлической массы судна. Простейший прибор, есть гораздо более надежные и совершенные, строго предназначенные для геологической разведки. Но Баяндина снабдили намеренно этим прибором, дабы использовать его для поисков в халдоми: прибор был русского, притом допотопного, производства. Завидная предосторожность. Где теперь, в каком колодце или помойной яме искать компас-дефлектор?
Покто уже несколько лет не появлялся в Комсомольске. Как и Баяндин, он был неприятно впечатлен размерами города, его каменной мощью и монументальностью. Сгорбясь, ковылял японец по утренним улицам и паркам, удивлялся: откуда взялись силы создать здесь вполне пригодные условия для жизни? Может быть, он поторопился в своем донесении, заявив, что у них не хватит возможностей возвести и подобающие городу индустриальные предприятия?
Очевидная мысль — простая, как все истинное, — пришла ему в голову: а кто живет в этих многоэтажных домах, для кого они построены?
Он видел повсюду людей — сосредоточенных, торопливых. В большинстве своем женщин. Беглого взгляда на их руки и лица было достаточно, чтобы понять — рабочие. Металлисты!
Ледяной иглой проник страх в его сердце, пронзил его и разлился болью по всему существу: болью за милую Японию, которую он обманул.
Мимо его цепкого взгляда, в обход его зрелой мысли проскользнуло главное: возникновение в Комсомольске, в глуши, вдали от дорог и сырья, индустриальной базы большевиков. Но ведь его целью, смыслом его многолетних мучений и самоотверженности было — предугадать, предупредить, не допустить этого!
Может быть, они отыскали сырье, то самое сырье, без которого немыслима будущая великая империя микадо, владычица Азии?
Нельзя спешить в выводами. Он всю жизнь просидел на русском востоке — и, кажется, поспешил с выводами, готовя последние донесения.
Дзудзи запретил себе волноваться, собрал в кулак выдержку и несколько последующих дней посвятил скрупулезному накоплению наблюдений.
Они были малоутешительны. Разговоры, подслушанные в хлебной очереди, в бане, в трамвае, позволили установить, что судостроительный завод создает мощные океанские суда. Предприятие под усиленной охраной. Еще один крупный завод — явно не для производства предметов повседневного спроса — только что пущен в отдалении от города. Туда каждое утро отправляется вереница автобусов. Общедоступного городского транспорта в район нового завода нет.