— Твое какое предложение?
— Цветы!
А ведь точно! Не додумались. Ну Бобриков! Шумно одобрив толькин приговор, начали сомневаться: где добудешь в данное снежное время цветы? Но гуран уже всё, и похоже — не сегодня, продумал. Цветы? Пожалуйста. Есть душевный контакт с пилотом рейсового вертолета Дудиным. Тот обещал мимозы, ибо появились в Комсомольске-на-Амуре, судя по могучим кепкам, расторопные товарищи из Цхалтубо.
Что хлопоты были первоначально предприняты им ради Тани Куликовой — Толька не распространялся. Ни перед кудрявым пилотом, ни перед ребятами.
Где один букет — там и два.
И появилась у строителей четвертого дома общая забота — Ольга Николаевна и две ее девчонки, Юля и Наташа. Понимали: не от хорошей жизни занесло их сюда.
Топили в общежитиях пока дровами. Раньше мимо внимания проходило — кто же рубит чурки в женском общежитии? В субботу этот вопрос пришел в голову Геле Бельды, дежурному по заготовке топлива. Очевидный ответ поднял на ноги всю бригаду: сами рубят, больше некому! И комендант у них — тетенька. Как же так получается, братцы?
Словно раскрылись глаза у ребят, словно впервые увидели они, что происходит рядом, под боком, на их собственной стройке. Увидели девчат в оранжевых защитных жилетах, долбящих ломами мерзлую землю, таскающих носилки с песком и кирпичом. «Диалектически подходить к жизни? — вспомнил Неверов слова Соболева. — В белых тапочках видел я такую диалектику!»
— Айда в женское общежитие, — сказал он.
Комендантша, покачав головой («Наконец-то!»), выдала им топоры и пилы. И ребята всю субботу, до вечера, со злостью кромсали поленья, отмахиваясь от хозяек общежития, то и дело выбегавших на улицу:
— Угомонитесь. Тут уже с запасом на следующую зиму!
Потом грелись чаем в комнате у Ольги Николаевны, послали Горошка за самоваром. Слушали концерт из далекой Москвы. На малой громкости слушали, чтобы не мешать Наташе решать примеры по арифметике. Примеры все не получались.
— Кто у нас силен в математике? — весело спросила Ольга Николаевна.
— Сергей Павлович, — ответил Горошек. — Сергей Павлович дипломированный экономист.
— Экономист? — переспросила учетчица и поглядела на Сережу. — Тогда почему…
И Сережа, удивляясь самому себе, вдруг рассказал этой женщине, о существовании которой он совсем недавно и не подозревал, а заодно и всем ребятам, о своем наболевшем. Об отце и его последнем письме с непонятным словом «Эворон».
Долго сидели в тишине.
— Вы мне покажете письмо? — спросила Ольга Николаевна.
Было поздно, но она захотела проводить ребят. Потом они, в свою очередь, проводили ее.
С понедельника само собой установилось правило; возвращаться отныне с площадки всем вместе до детского сада, за Юлькой. Саша Русаков от имени бригады поговорил со Степаном Дмитриевичем — нельзя ли, честное слово, отпускать учетчицу пораньше с работы? Двое детишек. Бузулук был в принципе не против, но как на это посмотрят в управлении? Как оформить?
— Не узнают в управлении, — пообещал Русаков. — Мы трепаться не станем.
— А хоть бы и узнали, — сказал Неверов. — Имеет право бригада сама планировать загрузку своих людей?
— Заносит тебя, — ответил прораб. — Кто бабки будет в конце смены подбивать? На то и учетчик.
— По очереди, — предложил Греков. — Сегодня — я, завтра — Русаков…
— Нельзя, — сомневался Бузулук. — На документах нужна не твоя подпись и не моя, а учетчицы. Несерьезный разговор…
— А по мне — серьезный. Не по-человечески живем, Степан Дмитриевич. Забот у Ольги Николаевны в три раза больше нашего, а рабочий день — тот же. Честно?
— А как бы ты хотел? Порядок для всех порядок, не нами установлен. Получку надо отрабатывать.
Бузулук подумал.
— Другое дело — помочь ей. Забот у нее действительно хватает…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Пилот Дудин что-то пронюхал, надо полагать, или видел ненароком Бобрикова и Куликову вместе во время своих кратких визитов в Эворон. С Толькой он стал сух и официален.
Создалась опасная ситуация. Мимозы могли не появиться.
После субботней рубки дров бригада пристрастилась собираться вечерами у Ольги Николаевны — она не возражала. Комната в женском общежитии потихоньку превращалась в штаб-квартиру бригады. Геля Бельды показал себя отличным кулинаром. Репетируя предстоящее застолье по случаю международного женского дня, приготовил талу — строганину из тайменя, приправленную луком, уксусом и горчицей. Есть талу вышли, как потребовал нанаец, на мороз, в комнате она таяла и теряла свой настоящий вкус.