— Это чего будет?
— Москва, город наш главный. А вот Кремль, дом, где Ленин жил, вот тут Царь-колокол. Бум-бум, громкий голос, как у медной тарелки.
— Зачем? — спросил старый Батум, тоже пришедший поглядеть.
— Народ собирать. А вот пароход плывет по реке.
Батум кивнул.
Разъяснение картинок перенесли внутрь школы. Говорил Николай на русском языке, потом переводил, как мог и насколько хватало первых знаний, на орочский. Он уже вел запись местных слов, составлял свой словарь. Расчет оказался верным. Тяга орочей к рисунку, подмеченная в воскресенье, вызвала интерес к учебе. Несколько дней ушло на первичное ознакомление с рисунками. Люди, среди них был и Тончи Батум, разнесли весть об интересных уроках по всему поселку. Желающих послушать рассказы Сидорцева о большой Москве и дальних странах, о житье-бытье на белом свете становилось все больше, и Валентина предложила перейти на двухсменные занятия.
Из Владивостока молодой учитель привез с собой кукол для будущего детского театра. Сейчас подошло самое время пустить их в дело. Николай с Валентиной и дочкой разыграли «Репку» и «Золотую рыбку» на двух языках. Сперва играли по-русски, и орочи без труда понимали содержание, подкрепленное живым действием. Потом читали по-орочски, и ученики-охотники громко хохотали при ошибках учителей, хором поправляли произношение, подсказывали. Сидорцевы не чуяли себя от радости — вот оно, настоящее учение, да еще и дело полезное движется — постижение местного языка!
В первую половину дня теперь в школу торопились дети. Старостой избрали Тончи Батума.
Очень нравился учителям этот парнишка. Спокойный, обстоятельный, он прежде других научился читать и писать, смекал и в арифметике. В свободные от уроков часы водил Тончи Николая в тайгу, показывал, как стрелять из лука, и Сидорцев обнаружил, что мальчишка не по годам опытен. Он рассказывал о повадках оленей и сохатых, рыси и кабарги, учил находить съедобные корни, устраивать ночлег в непогоду. Тончи был совсем низкорослым — это и ввело в заблуждение. Ему уже сравнялось четырнадцать лет. Стрелял он из винчестера не хуже взрослых охотников.
Во вторую половину дня в школу ходили взрослые люди. Весело слушали кукольные уроки, покуривали трубочки, чертили в тетрадках неуклюжие буковки, приплясывали от радости при каждой пятерке…
Однажды вечером прибежал перепуганный ученик Сидорцевых — председатель сельсовета Дмитрий Акунка. В руках он держал телеграмму. В ней говорилось, что председателя сельсовета вызывают в районный центр Совгавань с докладом о своем поселке. Какой там доклад! Акунка только цифры пока и девять букв выучил.
Сели они вместе писать доклад. Акунка говорил учителю, о чем он хотел бы рассказать в докладе, а Сидорцев рисовал картинку и возле нее цифру. Вот, например, охотники-орочи добыли сто соболей, две сотни лис, четыреста белок. Получилась охотничья картинка с цифрами.
— Вспомнишь теперь, что надо сказать? — спросил Николай.
— Ага! — закивал Дмитрий.
Когда доклад был готов, он пересчитал рисунки и бережно унес с собой. На рисунках была изображена вся теперешняя жизнь поселка. Конечно, потом председателю сельсовета приходилось писать и читать настоящие доклады. Но этот альбом с картинками, по которому он впервые рассказал в большом городе о новой жизни орочей, Акунка сохранил навсегда.
4.
Вместо Афони Бельды, раненого в тайге, пришел в бригаду сплавщиков Паша Неверов из Камышина. Человек, дорога которому лежала не на великие стройки, а тоже, если разобраться, на больничную койку.
А он рвался к настоящей жизни! И на Днепрогэс хотел поехать, да мать с отцом перехватили. И в Осоавиахим думал записаться, да не приняли. Однажды ночью удрал на Волгу. Отвязал старый ялик и погреб в сторону Сталинграда. В узелке, прихваченном с собой, лежали кусок хлеба и пачка документов.
Документы у него были хоть куда. В Сталинградском обкоме комсомола семнадцатилетний паренек из провинциального Камышина, знаменитого на все Поволжье своими арбузами, протянул секретарю — скуластому юноше в толстовке — удостоверение токаря шестого разряда. И сверх того — диплом механика-дизелиста. Паспорт, конечно, аттестат зрелости. С сомнением поглядел секретарь на курносого приземистого подростка.
— Точно — твои документы?
— А то чьи же? Там ясно написано — Неверов Павел Сергеевич. Сравните по паспорту. Можете проверить, если…