Валидий замолчал, но продолжал пристально смотреть на меня.
– А ты попробуй подключиться к информационному полю и проверить эту информацию. Прямо сейчас, – Валидий говорил серьёзно и со знанием дела.
Я не стал медлить с его советом. В конце концов, я начинал совсем запутываться во всём происходящем. Но теперь мне хотя бы было совершенно ясно: Валидий знал намного больше, чем я подозревал с самого начала нашей экспедиции на Землю.
Закрыв глаза для максимальной концентрации, я попытался найти ответ. Мой спутник, видимо, всё так же терпеливо всматривался в меня и, словно зная всё наперёд, проверял свои соображения.
– Я не могу подключиться к полю! – в моём голосе слились воедино отчаяние, волнение и безысходность.
Валидий не реагировал на мою реплику и смотрел в сторону, прижав пальцы левой руки к виску. Я всё понял – Вызов.
– Да, Вел! Мои соображения отчасти подтверждаются, – Валидий закончил контакт со своим собеседником.
– Какие именно?
– Я почти уверен, что твой отец действительно летал именно на Землю, хотя информация о его полётах не доступна никому из патрийцев. Её либо не существует, либо она каким-то непонятным образом скрыта.
Я почувствовал, как мои глаза немного налились слезами, а к горлу потихоньку подкатил ком. Когда мне удавалось узнавать что-то новое о своих родителях или погружаться в свои детские воспоминания, я как будто снова прикасался и обнимал их, ощущая теплоту любви ко мне.
– А какова причина его полётов? И как могло случиться, что информации нет в поле? И самое главное: каким образом моя неудача в попытке подключения к полю подтвердила твои соображения? – спросил я не совсем ровным голосом, не до конца справившись со своими эмоциями.
– Скоро мы всё узнаем. Я сам до конца во всём не уверен.
– А откуда тебе известно, что он летал куда-то?
– Непосредственно от твоего отца, – утвердительно ответил Валидий.
Мой спутник встал и подошёл к голограмме бортового компьютера.
– Я только что разговаривал с Алмием. Он не может с тобой связаться…
– Может быть это потому, что я был сконцентрирован на поиске информации? – я крайне озадачился услышанным.
– Не думаю, Вел, – ответил набиравший что-то на виртуальной клавиатуре Валидий.
Только сейчас меня осенило, что я, наверное, вижу Валидия таким, каким он бывает в экспедициях: максимально серьёзным, чётким в действиях и носящим всю тяжесть ответственности за всё мероприятие на себе.
Я снова попытался подключиться к информационному полю, но не смог. На какое-то мгновение я запаниковал, но быстро взял себя в руки. Примечательно, что Валидий воспринимал эту ситуацию так, словно его это совсем не удивляло. Хотя и было заметно, что озадачило не меньше меня. Особенностью его характера было то, что он без особого желания вдавался в разъяснения, пока сам полностью не убеждался в их истинности. В конце концов, всему всегда есть логическое объяснение. Но ниточек, ведущих к распутыванию этой ситуации, в моём распоряжении пока не было. И я полностью отдавал себе отчёт в том, что без помощи времени здесь совсем не обойтись.
Неожиданно боковая стенка нашего корабля вновь стала прозрачной, и я увидел перед собой планету. Несомненно, она – одна из самых красивых, которые я когда-либо наблюдал. Шар, преимущественно приятного сине-голубого цвета с вкраплениями желтовато-зелёной суши, местами покрывали белые облака различной причудливой формы. Было понятно, что этой планетой правит вода. Именно сочетание её цвета с белой облачностью контрастировало на тёмном фоне остальной части Вселенной и выделяло Землю. Забавно, но с самого первого взгляда на неё мне удалось прочувствовать всю её женственность: всем своим внешним видом она излучала нежную материнскую любовь и заботу.
– S24… – необыкновенно нежным голосом сказал застывший возле внутренней поверхности корабля Валидий. – Мы находимся в гравитационном поле планеты и выйдем на орбиту вокруг неё, – мой спутник, наконец, отвёл взгляд от Земли и посмотрел на меня: – Вел?
– Я действительно не видел более красивой внепатрийной планеты…
– Тогда тебе будет полезно знать, что ещё несколько десятков лет её сожительства с землянами и от этой красоты мало что останется! – с неким возмущением и довольно резко ответил Валидий.
Я промолчал: мне нечего было возразить, в основном из-за отсутствия личного впечатления и представления о живущей здесь цивилизации… Космической цивилизации… Или, что синонимично в данном случае – совершенствующейся цивилизации.