И теперь что же получается? Ненавистный Длинный предлагает ему венчаться с некой оборванкой из далекой страны?! Как его язык только повернулся! Да убить за такое мало!
Но последние слова Генриха привлекли внимание юноши:
— ...и пока у меня с Адельгейдой нет детей, ты — единственный наследник Нордмарки. Если вдруг со мною что-нибудь случится, управление перейдет к тебе...
«Если вдруг с тобою что-нибудь случится, — мысленно повторил фон Штаде-младший. — Да, действительно, было бы неплохо...» И продолжил вслух:
— Я женился бы, пожалуй, на русской бесприданнице — при одном условии. Ты в своем завещании должен указать: в случае твоей смерти, если у тебя не будет детей, Адельгейде не отойдет ни единой пяди нашей земли. Деньги ей заплатим — и пускай уезжает на свою поганую Русь.
— Ты уж больно крут и горяч, братишка.
— Да, так что с того? Если речь заходит о целостности Нордмарки, сохраненной для нас поколениями предков, все телячьи нежности следует отбросить.
— Хорошо, будь по-твоему. Я внесу этот пункт в свое завещание. Завтра же заверю его у нотариуса.
Рупрехт молча выслушал заявление старшего маркграфа о принципиальном согласии на свадьбу Удо и о временном заключении епископа под стражу. А в конце сказал:
— Остаюсь в заложниках без малейшего трепета. Ибо знаю: с Людигеро ничего не случится.
— Коли так, то и с вашим преосвященством тоже.
Шесть гвардейцев императора вместе с семью пажами Генриха фон Штаде и с самим Людигеро-Удо отбыли на юг. В Гарцбурге монарх встретил их радушно, закатил грандиозный пир, демонстрируя при этом дружеские чувства, и присутствовал лично при повторном знакомстве жениха и невесты: первое, три года назад, по прибытии свадебного поезда Евпраксии из Киева, было мимолетно и почти не запомнилось. «Он довольно неотесан и грубоват, — оценила Фекла. — Но сложен неплохо и физически развит. Вон какие толстые пальцы — кочергу завяжет узлом. Что еще желать? Моего ума хватит на обоих». Да и молодой человек констатировал с удивлением: «А она милашка! Не чета Адель-гейде. Та — как чашка из китайского фарфора, тонкая и хрупкая, зазевался — и разобьешь. А у этой есть на что посмотреть... и за что подержаться!.. Хм, определенно, русская сучка неплоха. А корявое имя Фекла поменяем на более удобоваримое». Император благословил их брак.
Церемония прошла перед Рождеством и была очень пышной. Музыканты играли праздничные мелодии, разодетые молодые шли из церкви с улыбкой, принимая поздравления именитых гостей. По старинному обычаю, у ворот дворца все должны были выпить по бокалу вина, а молодожены — в последнюю очередь, вслед за чем невеста разбивала бокал, перебросив его через голову. Удальрих фон Эйхштед, исполнявший роль одного из шаферов, снял с Людигеро-Удо бархатную шапочку и надел на Агнессу (так теперь именовалась Мальга). А она подставила свою ногу, чтобы юный муж на нее символически наступил. После этого началось застолье, с песнями и плясками. Приглашенные остались довольны.
День спустя самодержец пригласил новобрачного в царские покои. Угостил вином и спросил, скоро ли фон Штаде собирается восвояси.
— В понедельник, ваше величество, — отозвался Удо.
— Я вам выделю два десятка охранников, самых закаленных и смелых. Пусть потом составят эскорт Ру-прехту Бамбергскому... — Помолчав, государь приступил к основному: — Вот что, Людигеро... До меня доходили слухи, что у вас бывают размолвки с братом?
Парень покраснел:
— Иногда... повздорим... всякое случается...
— Вы его не любите? — пристально взглянул на него монарх.
— Я? — запнулся тот. — Я ему подчиняюсь... как велит закон... Генрих Длинный — старший, он глава Нордмарки, стало быть, и нашего клана... сюзерен...
— ...но считаете себя обделенным? Ведь у вас только пара замков — отдаленных и незначительных.
Младший брат фон Штаде, ерзая на стуле, не решался поднять глаза. Думал: «Что он хочет? Для чего затеял этот разговор? Почему пытается выпытать подноготную наших отношений? »