г) Вопрос философии "жизненного пространства" и чистоты расы.
Все практические проблемы нацизма кроются в том, что Гитлер под влиянием Розенберга понял иерархию ценностей в перевёрнутом виде. Гитлер поставил идею чистоты крови расы на вершину своих идеалов, подчинив ей сферу духа и почвы, на который должна была распространять свою экспансию германская нация. Тем самым он совершил стратегическое самоубийство. Ещё Н. С. Трубецкой подчеркивал, что расизм есть лишь одна из форм биологического материализма. Теоретик евразийства умер после очередных репрессий со стороны нацистского гестапо. Сегодня открыто отмечают, что в основе нацизма лежит дарвинизм с его конкурентной борьбой за существование и ницшеанская философия "белокурой бестии".
Социал-евразийство решительно отвергает и критикует труды Розенберга и Гитлера, теории политического дарвинизма и ницшеанского сверхчеловека, считая сторонников этих теорий моральными уродами и мразями.
д) Вопрос иностранного капитала.
Считается, что под влиянием риторики ненависти к коммунизму большевиков и смешения славян с азиатами и евреями Гитлер уничтожил оппозицию социал-националистов НСДАП, ратующих за военный союз с СССР против США.
На деле мы видим, что Гитлера привёл к власти иностранный англосаксонский капитал, поскольку видел в русском большевизме угрозу для своего дальнейшего существования. Социал-евразийство считает любые иностранные дотации политическим партиям и общественным фондам России угрозой собственному суверенитету. В том числе и те формы сотрудничества РФ с МВФ, которые приводят к невыгодным кредитным обязательствам и позволяют контролировать зависимость власти страны от банков.
е) Вопрос тоталитаризма.
Тоталитаризм, порожденный нацистским и фашистским режимом, есть вырождение традиционного понимания государства. С точки зрения социал-евразийства в традиционном государстве, где уважается верховенство иерархии, признается автономия личности, которая является носителем духовного начала. Православие открыто заявляет о соборности (вместо конструкций коллективизма и индивидуализма) как органичном единстве народа, церкви и государства, где нет места навязыванию системой своих взглядов на жизнь в вопросах мировоззрения всему населению. При этом следует учитывать, что современные демократические государства под различными предлогами могут быть не менее навязчивыми в конструировании наций.
ж) Вопрос "цезаризма" режима.
Цезаризм как политическая диктатура вождистского типа есть одновременно слабая и сильная сторона любого режима. Цезаризм мобилизует нацию на великие свершения, но при этом он не создает института наследования в силу веры в то, что он будет править вечно. Отсюда государства цезаристского типа испытывали как быстрый взлет в своем развитии, так и глубокое падение в результате кризиса власти. Партия порождает диктаторов, но не даёт им нормальных преемников, а монархический принцип часто оказывается отброшен.
з) Вопрос национального солидаризма.
Идея классовой солидарности в решении национальных задач по-своему интересна, но утопична. Эта идея транслировалась как элемент пропаганды, при том, что проблема устройства корпораций так и не была решена. Социал-евразийство осуждает лживую риторику классового согласия и требует реальных действий по решению конфликтов между работодателем и рабочим, которые должны исходить из социального и традиционалистского видения вопроса. Неокорпоративизм может стать как новой формой принуждения пролетариата, так и решением экономических проблем, всё зависит от того, какой субъект будет стремится решить эту задачу, чьими интересами руководствоваться. Наш проект – экономика "общего дела".
и) Вопрос абсолютизации государства.
Традиционалист Ю. Эвола в своей работе "Критика фашизма справа" критиковал Гитлера за этническое понимание национализма, которое ставилось выше идеи государства как высшего проявления сакрального.
Социал-евразийство отвергает как позицию Гитлера, так и позицию Эволы, считая риторику господства сильного над слабым ложной. Мы идёт дальше, отвечая, что настоящий героизм сильного строится в помощи слабому, а не в господстве над ним. Исходя из этого, образ героя социал-евразийства действует по иной логике сакрального – он волен не подчиняться никому кроме Бога и в праве восстать против любого зла, будет ли оно олицетворяться врагами государства, либо самим государством.