А сколько поколений россиян прислушивалось к пронзительному «голосу крови» Семена Надсона (евреем был его дед), а именно, к стихотворению «Я рос тебе чужим, отверженный народ». Произведение это в глазах современников было окрашено в яркие эмоциональные тона. Ибо трагическая кончина самого Надсона, затравленного юдофобом Бурениным и черносотенной прессой, придавало его словам о «стае жадных псов», терзавшей еврейство, злободневность и остроту. А если принять во внимание исключительную популярность этого поэта в конце XIX века, можно говорить о выдающейся роли этого произведения в борьбе с антисемитизмом в российском обществе.
Важно то, что Л. Бердникову удается оставаться верным исторической правде и реалиям времени, о какой бы эпохе ни шла речь в книге. Это тем более ценно, что в некоторых сочинениях израильских авторов делается необоснованная попытка представить всех выдающихся пращуров и убежденными сторонниками иудаизма. Так, один известный тамошний писатель живописует прямо-таки фантастическую сцену. Будто бы евреи при дворе Петра Великого (в том числе и откупщик Борух Лейбов, прибывший из Смоленска прямо в царевы покои) собираются вместе на пасхальный седер и побуждают российского императора надеть ермолку (что тот без колебаний и делает). «Сомнительна не только эта сцена, – полемизирует с ним автор, – но и существование в Петербурге начала XVIII века какой-то особой еврейской партии, покровительствующей своим соплеменникам и крепко спаянной корпоративными или религиозными интересами».
Между тем сложно и противоречиво было отношение к иудеям и самого Петра Великого – «импульсивного прагматика», искреннего во всех проявлениях: и когда он честил иудеев, и когда защищал их. И великий реформатор России возвел на высшие государственные посты империи немало евреев, а те во главу угла ставили интересы их нового Отечества и именно с ними пытались примирить свое национальное чувство. Все свои связи они употребляли во благо России, которой беззаветно служили. Достаточно сказать, что блистательный дипломат Шафиров в условиях, когда русские войска были окружены со всех сторон втрое превосходящей их армией Оттоманской Порты, спас Россию от рабства и унизительных условий мира.
Не прохожими людьми, не перекати-поле были герои книги – многие из них чувствовали себя хозяевами страны, глубоко укорененными в российскую жизнь. Примечательно, что именно Шафиров впервые ввел в русский литературный обиход слово «патриот», которое он определил как «Отечества сын». И для евреев это были не пустые слова! Многие из них и в более позднее время были ревностными патриотами страны, соединяя в себе заботу о судьбе единоплеменников и горячую любовь к России и русскому народу. Ученый-натуралист, академик Карл Габлиц, был одержим служением российской науке, он возрождал, превращал в цветущий край новоприобретенную Тавриду. Первый русскоязычный писатель-еврей Лев Невахович, автор книги «Вопль дщери иудейской» (1803), пишет сочинения, в которых прославляет Россию. «Ученый еврей» Министерства народного просвещения Леон Мандельштам, посвятивший жизнь просвещению своих единоверцев, выступает истым апологетом русской культуры, становится первым русскоязычным поэтом-евреем. Общественный деятель и меценат барон Евзель Гинцбург завещает потомкам обязательно хранить российское подданство и иудейскую веру. А его сын, барон Гораций Гинцбург, снискавший особую известность и любовь единоверцев своей благотворительностью и защитой прав гонимого народа, и в лихолетье погромов и угнетения свято верил в будущее еврейской общины в России. Национальный еврейский поэт, сын пахаря Семен Фруг своей любовью к земле и горячим еврейским патриотизмом заслужил уважение и благоговение замечательного русского писателя Николая Лескова.
Так что же, выходит, предостережение: «Ах, не шейте вы ливреи, евреи!» беспочвенно и лишено оснований? К сожалению, нет! Судьба многих героев книги оказалась глубоко трагичной. Во времена Ивана III погибает на эшафоте врач Мистро Леон, ставший жертвой коварного заговора; другой доктор, Даниил Гаден, облыжно обвиненный в чернокнижии, был растерзан мятежными стрельцами в 1682 году; братья Абрам и Федор Веселовские вынуждены были бежать из страны и стали первыми дипломатами-невозвращенцами; умирает в нищете подрядчик Абрам Перетц, разорившийся на поставках провианта для русской армии в войне 1812 года, и т. д. Гонениям подвергались даже те евреи, чьи заслуги перед державой были поистине огромными. Над вице-канцлером Петром Шафировым был уже занесен топор палача, но вдруг «смилостивились» и объявили лишь о ссылке, лишении всех чинов и орденов (а до того в Сенате ему не без удовольствия напомнили, что он «жидовской породы»).