Между прочим, сама газета «Новости», для обеспечения нужд коей комбинат и был устроен, едва начав в новейшие времена зарабатывать на рекламе, немедленно перестала печататься на одноименном предприятии. Многолетний конкурент — издательский комплекс «Правда» — праздновал нежданную победу. Потрясенные предательством гордые полиграфисты «Новостей» не стерпели обиды и вскоре наглухо заделали кирпичом все проходы между редакцией и типографией. Заделали, кстати, криво.
В передней «Кагала». Нелирическое отступление
Реабилитировав себя рядом произраильских публикаций в глазах независимого еврейского движения в лице образовавшегося Совета еврейских организаций, Дедушка на какое-то время сделал «ЕЖа» официальным рупором «Кагала». Благодаря чему был избран в кагальный Президиум. А меня — во-первых, чтобы таким образом несколько повысить сотруднику зарплату, не тратя денег самому, а во-вторых, дабы постоянно иметь доступ к свежей кагальной информации — пропихнул на должность пресс-секретаря Совета. Пробыл я в этой должности недолго — через какое-то время почти на год ушел из газеты, а заодно, как мне казалось, и из еврейской жизни вообще.
В «Кагале» у меня было два присутственных дня в неделю. И на эти дни нередко приходилось что-нибудь любопытное. Так, однажды в офис «Кагала» пригласили только что назначенного посла Израиля в России легендарного генерала Хаима Бар-Лева.
Цвет российского еврейского движения в виде членов Президиума «Кагала» расселся за большим столом. Вошел Бар-Лев — стройный, худощавый, седой, с крупными чертами красноватого лица. Все встали, приветствуя посла и героя. Несколько секунд герой качался на каблуках, обводя собравшихся ничего не выражающим взглядом больших прозрачных глаз, затем собрал губы брезгливой трубочкой, покачал головой и уселся во главе стола. Во время приветственных речей, полных восхвалений собственной героической активности, а также Государства Израиль и его славного присутствующего защитника лично, сам защитник проявлял явное нетерпение и недовольство, каковое не считал нужным прятать от диаспоральных штафирок. Когда наконец слово было предоставлено послу, тот был краток: «Я не знаю, что вы все здесь делаете и почему. Я вообще не знаю, что вы делаете здесь». Оглядел впавших в недоумение активистов и твердо закончил: «Если вы евреи, надо ехать в Израиль». Встал, попрощался коротким кивком и вышел.
Нередко офис «Кагала» посещал самородный горский еврей Песах Нисанов. Об этом человеке и, прежде всего, об изобретенном им способе организации бизнеса стоит сказать особо. Как только стало можно, достопочтенный Песах накрепко нацепил на голову ермолку, отпустил бороду и зарегистрировал «Еврейский фонд поддержки культуры горских евреев имени Баруха Спинозы». Кроме него самого в правлении фонда состояли несколько широко известных, но мертвых душ, не выдержавших его телефонного напора и позволивших вписать себя в учредительные документы. Еще был никому не известный, но постоянно присутствующий худосочный юноша с фотоаппаратом-мыльницей.
В паре с юнцом Песах появлялся на всех еврейских тусовках, где мог оказаться хоть кто-то из великих мира сего. Вот выступает, скажем, на вечере в память о жертвах Холокоста глава российского МИДа Козырев. Выступил, спускается со сцены. А Песах тут как тут — мол, аккуратненько, Андрей Владимирович, ступенечки крутые, не спотыкнитесь. И поддерживает министра под ручку. Тот, вежливый человек, благодарно улыбается предупредительному бородачу в ермолке. А фотоадъютант Песаха стремительно фиксирует это мимическое общение на пленку.
Таким образом Песах собрал целый альбом своих портретов вкупе с великими. С этим альбомом и учредительными документами (где, как мы помним, фигурировали довольно известные фамилии) Нисанов, обрядившись в строгий костюм, пробивался на прием к разным крупным бизнесменам. И те, пролистав альбом и осовев от восторженных комплиментов и монотонных самовосхвалений посетителя, давали в фонд какие-то деньги. Чаще всего, не очень большие, но, как говорится, курочка по зернышку… Сфотографировавшись «на память» с обработанным представителем делового мира, Песах добавлял снимок в альбом и направлялся к следующему капиталисту.
Но, помимо денег, Нисанов жаждал общественного признания, для чего регулярно появлялся в «Кагале», притаскивая ворохи никому не понятных бумаг — якобы на горско-еврейском языке — и разнообразных представителей горско-еврейской культуры имени Баруха Спинозы. Впечатления на руководство «Кагала» это не производило и подобные посещения чаще всего заканчивались вялыми перебранками и демонстративным уходом кагальных начальников в окружающую работу.