— Да вы трахайтесь, трахайтесь. Я на минутку, только бумаги забрать… Так… Это что тут? А, нет, презервативы оставьте себе. Ну, вот и все.
Доктор забрал папку, погасил свет, вышел из комнаты и из конторы. Но к этому моменту Толик уже вывернулся из ослабевших Танькиных объятий и, путаясь в одежде, пробирался к выходу. Так Галинин совет остался неиспользованным. Во всяком случае, до конца.
Днем позже Доктор отправился с Дедушкой покупать всякие хозяйственные принадлежности для редакции. Чтобы скоротать поездку в метро, и поскольку драматические перипетии Танькиной жизни ее же стараниями давно стали достоянием общественности, Доктор рассказал шефу о бесчинстве секретарши на рабочем месте, свидетелем которого стал. Дедушка чрезвычайно оживился.
Как раз в этот момент они вышли из метро и оказались в разъединившей их густой толпе спешащих по делам граждан. Оглядываясь и ища в толпе Доктора, Дедушка проорал:
— Так он, подлец, ее трахнул или не трахнул?!
Народ шарахнулся в стороны.
— Да черт их знает… — пробормотал себе под нос Доктор, пытаясь не давать окружающим повода думать, что они с Дедушкой вместе.
— А?! Так я не понял, трахнул? Или не трахнул?!
Тротуар опустел…
Но тут Дедушку отвлекло новое обстоятельство. Проходя мимо стоящей около магазина лоточницы, он затормозил, ласково посмотрел на тетку и, кивнув на разложенный товар, несколько невнятно произнес через губу:
— Ско-ок…сто…й-й?
Часть II
Дурдом на Набережной
Возвращение на склад
По исходе из евреев работа моя в сфере деловой журналистики была интересной, но недолгой. Через девять месяцев родовых мук, когда новое издание встало на ноги и начало, благодаря быстрорастущему валу рекламы, окупаться, наш учредитель Федор Петрович Желдыбин — бизнесмен с журналистским образованием из бывших комсомольских работников среднего звена — на радостях запил. И крепко запил. Нетвердой походкой он бродил по кабинетам и приставал к сотрудникам с разговорами — сперва общедушевного характера, но постепенно обретавшими все большую гендерную направленность.
— Нет, ну скажи, ты бы такой женщине отдался? — вопрошал он, щуря один глаз и размахивая сверстанной страницей с интервью и портретом известной российской бизнес-леди, а затем с некоторой тоской, но твердо: — А я бы отдался!
Как результат, Федор начал водить в нашу уютную, расположенную на Никитской редакцию совершенно посторонних редакционной деятельности дам. Сотрудников он, мотивируя трудовым кодексом, просил отправляться домой ровно в шесть вечера и не появляться — уже помимо всякого кодекса — раньше часу.
Его жена, сильно обеспокоенная тем, что муж не жалеет себя в трудах и уже третью ночь безжалостно не ночует дома, решила завезти заваленному работой супругу свежеиспеченных пирожков и обнаружила его трудящимся над посторонней дамой, заваленной на редакционный диван. Результатом семейной встречи стал роскошный синяк под глазом нашего учредителя, сорвавший встречу с многообещающим рекламодателем. Второй синяк через несколько дней поставил ему наш заведующий машинным (в смысле компьютерно-принтерным) парком, с которым непутевый герой-любовник пьянствовал в течение суток и которого потом — черт знает, что ему поблазнилось — попытался обнять в темном коридоре…
После еще нескольких шумно сорванных в процессе встреч с рекламодателями дела в редакции стремительно пошли на спад. Осознав опасность ситуации, но не прекращая пить, Федор Петрович, за которым укрепилась к тому времени кличка «Федька-колдырь», привел двух молчаливых горцев в дорогих спортивных костюмах. Те с интересом осматривали помещение и удовлетворенно качали головами. Когда Федя заплетающимся языком объявил, что это наши новые инвесторы, которые решат все проблемы издания, мы с Бронштейном поняли, что пора удирать.
Ровно в этот же день, загруженный мыслями о поиске нового места работы, я, бредя по Ордынке, столкнулся с Дедушкой. Он, как оказалось, двигался из израильского посольства к дому. После приветствий и обмена краткой информацией о родных, близких и знакомых мой бывший шеф, пожевав губами, спросил:
— Как на работе? Нормально все? А-то, может, вернешься... Дела, вроде, сейчас идут ничего, так что зарплату я тебе приличную найду. Сколько тебе там платят?.. Замглавного, понимаешь, нужен. У меня по бизнесу дел выше головы, не успеваю ни черта, а за Зямой глаз да глаз…
— Подумаю, — пообещал я, прощаясь.