— Где мои двадцать пять тысяч долларов?!..
Петька замолк. Нетагиягу повернулся к ошарашенному переводчику. Тот, судорожно пожимая плечами, пошептал ему на ухо. Глаза премьера забегали, он неопределенно улыбался и нервно потирал руки. Находившиеся в зале израильские журналисты сделали стойку, наши, не понимая, но предвкушая, завертели головами.
— …которые я вложил в израильскую фирму «Поток»?..
Оказалось, что искушенный посетитель пресс-конференций Петр Китайгородский просто давал время переводчику.
— …а они украли мои деньги! Надругались над доверием к Израилю! И квартиры нет — ни тут, ни там...Обокрали и наплевали! Кто-то же должен за это ответить?!
Переводчик воспользовался очередной паузой в Петькиной речи, и к премьеру вернулся его приветливо-самоуверенный вид. Он откинулся на спинку стула и, кажется, даже вздохнул с облегчением.
— Правительство Израиля не несет ответственности по обязательствам частных фирм. Но, если было совершено преступление, мы обязаны вмешаться и защитить интересы потерпевших. И в Израиле, и здесь. Я дам указание разобраться, — бас премьера звучал многообещающе твердо.
Петька завял. Журналисты расслабились.
А вскоре независимый журналист Петр Китайгородский покинул нашу газету. Нашлось издание, публиковавшее его произведения в более полном объеме и платившее построчно. Они, напротив, выкидывали первые строки, посвященные конкретным событиям, и публиковали остальное. Это был еженедельник инфернальной прозы.
Маргиналии. Что скажет матушка?..
Отмечать Рош ха-Шана — наступление нового года по еврейскому календарю, последнего, как вскоре оказалось, нашего года в «ЕЖе» — мы с Доктором начали прямо в редакции. Оснований к тому было целых два, не считая собственно праздника. Во-первых, разные дружественные нашему изданию организации наслали мне с курьерами новогодних подарков, в которых, кроме традиционных меда и яблок, обнаружилось и несколько бутылок вина. Во-вторых, Дедушка отправился отмечать осенние праздники в Израиль и не мог ни помешать нам своими укорами, ни принять участия — что означало бы неизбежную отрезвляющую бдительность с нашей стороны в виду грядущего отвоза пустившего слюни шефа домой.
Когда вино, благотворно влияя, разлилось по нам, мы с Доктором преисполнились благодарности к еврейскому календарю и решили оплатить долг. Поймали такси и отправились на Горку — в синагогу.
Продравшись сквозь густую толпу празднующих, мы поднялись по ступенькам, но попасть внутрь оказалось невозможно — служба должна была вот-вот начаться и в дверях образовалась пробка. Взглянув вниз на праздничную толпу, я обнаружил знакомое, хотя и несколько неожиданное лицо. Попыхивая сигаркой и с благосклонной ленцой посматривая на толкавших его беспокойных граждан еврейской национальности, у самой лестницы стоял отец Владимир Крамарев — сотрудник патриаршей пресс-службы. Надо сказать, что в черном костюме без галстука, со своим интеллигентным узкобородым лицом под черной же ермолкой этот православный батюшка выглядел возле синагоги вполне органично.
Увидев меня, священник приветственно помахал сигаркой.
— Какими судьбами, отец Владимир? Дела служебные?
— Отнюдь. Какие ж дела в праздник? И я, так сказать, не чужд... Г-хм… И вообще, нам, православным, этот праздник отметить незазорно. Дань, так сказать, отеческой новогодней традиции. Да и погодка в сентябре поприятнее, чем зимой.
— Ну, поскольку вы не на службе, может, отметим? За встречу — во всех смыслах. Мы вот с другом уже приобщились винца.
— С удовольствием, только я тоже уже отметил, так сказать. Но «клюковкой»…
— Градус понижать нельзя! Значит, будет «клюковка», — строго сказал Доктор и начал протискиваться сквозь толпу в сторону ближайшего магазина.
…С отцом Владимиром мы часто встречались на светских раутах, организованных разными еврейскими структурами или израильским посольством. По завершении мероприятия Крамарев, как правило, подходил ко мне и, теребя наперсный крест, негромко басил в ухо:
— Ну что, по традиционной?.. Тогда я пойду п-переоденусь. В штатское, так сказать.
И шел к туалету, помахивая кейсом и метя пол подолом рясы, под которой скрывалась гражданская одежда. После его возвращения, подхватив еще пару общих приятелей, мы отправлялись искать, по выражению отца Владимира, «злачное место попристойнее»…
…Доктор принес две бутылки сладковато-горькой рубиновой настойки и мы, отойдя к железному забору автостоянки, пили их из горла под любезно предложенные отцом Владимиром ароматные сигарки.