Так что не пытайтесь улизнуть, нечего тут притворяться «блаародным» — и у вас есть «эдипов комплекс», и вы хотели убить отца и гм… гм… жениться на матери (видите, как последовательно я использую приличное слово «жениться»? Ну то-то! Никто не обвинит меня в том, что я говорю непристойности).
Впрочем, от всего этого можно и излечиться. Но не самостоятельно, конечно. Когда читатель всего этого окончательно перепугается, окончательно станет относиться к себе, как к своего рода бомбе с часовым механизмом (да еще ведь и неясно, на какое время заведен механизм, когда и в какой форме рванет…), — тогда он никуда не денется! Тогда он придет, явится, как миленький, к фрейдистам, и они ему устроят… Правда, непонятно — что. Сеанс психоанализа — это что такое? Способ излечения? Но Фрейд считал комплексы неизлечимыми по определению и к тому же вовсе не считал, что лечиться от комплексов полезно. Человек без комплексов — это явление, о существовании которого Фрейд ничего решительно не знает. Сеанс психоанализа — это способ самопознания, способ начать «правильно» понимать, что с тобой происходит.
Разумеется, акт психоанализа стоит очень недешево, заниматься им может вовсе не всякий психолог, а только жрец самого высшего круга посвящения. Подвергаемый психоанализу ложится на кушетку. В кабинете — полумрак, тишина, играет тихая «медитативная» музыка, способствующая ведению психологических разговоров. Врач задает пациенту вопросы — сотни, тысячи вопросов, которые сплошь и рядом касаются его раннего детства, младенчества и чуть ли не внутриутробного развития.
Считается, что, отвечая на эти вопросы, пациент сможет подсказать врачу, где у него таятся комплексы, в каком возрасте он их заполучил и при каких обстоятельствах. Если удастся понять, что именно произошло и врач разъяснит это пациенту, тот сможет относиться к своим комплексам рационалистично, понимая их природу и последствия. Теперь он будет знать, что занялся геологией для того, чтобы доказать — пися у него длиннее, чем отцовская, а диссертацию защитил, чтобы успешнее конкурировать со старшим братом. Что же до его участия в каком-нибудь «Фронте национального спасения» — то это все сублимация «эдипова комплекса», возникшая из-за пристрастия мамы к слишком коротким юбкам и прозрачным белым блузкам (опять же — да не вообразит читатель, что я хоть немного издеваюсь. У Фрейда местами еще и не то понаписано).
Так что официально провозглашенной целью фрейдистов становится вовсе не излечение (оно и невозможно, и не нужно), а эдакое «расколдовывание» своего комплекса.
Кстати, шаманы обычно действуют успешнее.
С точки зрения дикого, малограмотного культуролога, удивления достойна даже не сама по себе несусветная чушь всего этого. Поражает скорее готовность Фрейда и его последователей воспроизводить зады самых малограмотных, самых примитивных суждений тогдашнего немецкого общества. Мне могут возразить: мол, Фрейд ведь еврей и даже вынужден был бежать в Британию после присоединения Австрии к нацистской Германии в 1938 году!
Но, во-первых, я не уверен, что дикие предрассудки еврейского местечка хоть чем-нибудь лучше диких представлений немецкого городишки или деревни. Все дикари всех национальностей в главном гораздо больше похожи друг на друга, чем каждый из них — на цивилизованного человека.
Во-вторых, эти предрассудки если и различались столетия назад, в эпоху появления евреев в Германии, за века взаимной культурной (и не только культурной) ассимиляции они перестали существенно различаться. Во всяком случае, сравнение членов по длине практиковалось у немецких солдатиков (есть соответствующие страницы у Эриха Ремарка и Ганса Фаллады), и хочет того Фрейд или не хочет, а выступает он, как носитель дикости и грубости, которую вполне можно счесть и самой что ни на есть немецкой.
Впрочем, дикость космополитична, это культуры всегда одеты в национальные одежды. В России соревнование по длине членов, по воспоминаниям старшего поколения, тоже практиковалось в эпоху Ганса Фаллады, имело место быть у моего поколения и встречается даже сейчас, хотя современная молодежь несравненно разумнее, да и попросту образованнее. В наше время молодые люди гораздо реже соревнуются в определении длин своих членов: ведь они твердо знают, что от размеров их «вивимахеров» не зависит абсолютно ничего — ни их собственные сексуальные возможности, ни ощущения подруги, ни тем более профессиональные успехи.