Вообще-то, борьба за право ходить в синагогу, праздновать имеющиеся в иудаистской религии еврейские праздники, изучать иврит и учить детей на идиш сама по себе может вызывать только уважение, — как и мученики и вожди этой борьбы.
Но вот беда! Политические евреи в СССР не могли возглавить разумных и достойных людей, борющихся за равные права. Права эти давным-давно получены, а люди разумные и достойные давным-давно полные ассимилянты. Академики, врачи и даже спекулянты с черного рынка вовсе не рвались к тому, чтобы их кто-то возглавлял и вел, потому что не слишком уверенно осознавали себя евреями и потому что их политические интересы лежали в совершенно иных областях, не в национальной и не в религиозной.
Политические евреи не могли встать во главе союзной республики… Разве что Еврейской автономной области в составе Хабаровского края (где евреев было 4 % населения). Они не могли бороться за то, чтобы их народу и их республике давали больше союзных ресурсов (как это делали армяне и казахи). Они даже не могли бороться за то, чтобы евреям стало лучше жить в Советском Союзе: и не допустил бы никто откровенного разговора, и ответить можно было очень даже мотивированно: что евреи и так имеют больше возможностей, чем все остальные народы Советского Союза.
В итоге политические евреи могли возглавлять только тех, кто сам шел «в евреи», — идеологических евреев в первую очередь. А опираться приходилось на люмпен-евреев — серьезные люди в сионисты, как правило, не шли. Идеологией политической борьбы стали идеи «великого и неделимого» библейского народа, а единственным внятным политическим лозунгом стало право на эмиграцию.
Борьба под такими лозунгами и за такие ценности как-то требует уже совсем других и вождей, и мучеников… не похожих на еврейских общественных деятелей XIX века и не вызывающих большой симпатии.
Столкновения народов в ходе распада СССР вызывали борьбу между ними: за территорию, границы, остатки богатств Советского Союза. У евреев же борьба за свои права неизменно приобретала все тот же сладкий привкус эмиграции. Поборюсь — и меня выпустят!
Политические евреи могли бороться против Советского Союза на стороне западных правозащитников, антикоммунистов, политических правых или сионистов. Боролись они, может быть, даже идейно, считая самих себя и свой народ жертвами режима, но в перспективе железно имели ту же самую эмиграцию.
Вроде бы после 1991 года «бороться» за эмиграцию уже не нужно. Хочешь? Да пожалуйста, вали куда угодно. Так и идеология не нужна?! Нет, идеология по-прежнему необходима! «От ужасов советского быта едут добропорядочные совслужи. Чтобы убедить себя в правильности сделанного шага, им нужна идеология — обидно же признаваться, что едешь за жратвой» [218, с. 322].
Отъезжантам «приходится» включать ту же набившую оскомину пластинку — про антисемитизм, надвигающиеся погромы и злобность русских по отношению к Божьим избранникам.
А в газете «За русское дело» развлекались такими стихами:
Во стране, большой и славной, Не спросясь честного люда, На основе равноправной Поселилось чудо-юдо. Юдо курочку любило, Посещало синагогу. Юдо денежку копило, Злато было его богом. Только юде было мало, И однажды в ночь, о чудо! Все чужие капиталы Реквизировало юдо. Захватило земли, недра, А взамен народу дало, Не скупясь, рукою щедрой, Том Талмуда-Капитала. Стало чудище владыкой Над шестою частью суши. Тем, кто раньше юде тыкал, Юдо вытряхнуло душу. Шли года, менялись люди, Перестали с юдой знаться. Отношение к Иуде Стало резко изменяться. И с тех пор обижен юдо На душителей свободы, Что преследуют повсюду Иудейскую породу.Конечно же, это совершенно отвратительное, гадкое, антисемитское стихотворение! Конечно же, я привел его только для того, чтобы еще раз показать «козу» гадким антисемитам, — вот они какие противные!
…Но, собственно говоря, что в этом стихотворении неправильно? Примерно так оно все и было, и есть (кроме «основы равноправной» — вот это явные враки). Другой разговор, что от карикатуры не надо ждать того, чего мы ожидаем от портрета. Получилось узнаваемо — и ладно. А эта карикатура узнаваема, и к тому же она еще и смешная.
СЛОВО МАРСИАНИНА
Буровский не очень характерен в одном, но зато очень важном отношении: у него совершенно отсутствует особенная, сосущая тоска по идеологии. У большинства «совков» эта тоска выражена: у кого послабее, у кого очень сильно. Насколько может судить сторонний наблюдатель, эта тоска совершенно не зависит от национальной принадлежности. Вот возможности удовлетворить эту тоску у людей разные… Хорошо русским (а также татарам, казахам, украинцам и белорусам) — они могут рассказывать самим себе сказки про свою историю, то есть творить новые мифы, и одновременно жить в своих совершенно реальных странах и заниматься чем-то тоже очень осязаемым.