Это общее замечание, согласно которому в Российской империи между 1855 и 1881 годами все шло, как обычно, как всегда. Так было в Александрии Птолемеев и Испании Альмохадов, в Италии XIV века и во Франции XIX столетия.
Замечание частное состоит в том, что в России получилось не как везде — во всех остальных случаях волна антисемитизма могла мешать, могла раздражать, но не была в силах остановить эмансипацию и ассимиляцию, оставаясь одной из общественных позиций, причем не ведущей.
В Российской же империи правительство внимательно следит за мнением образованного общества и ориентируется на него в своей политике, — ориентируется гораздо больше, чем принято полагать. Если правительство могло и не заметить каких-то суждений простонародья, то уж позиции образованного, тем более столичного общества оно не могло не заметить.
Но что же с обществом-то случилось?! Объяснений может быть три:
1. В Российской империи жили какие-то особенно зловредные и опасные для всех евреи.
2. Русский народ таков, что для него эмансипация евреев оказалась особенно опасной. И вообще это народ в чем-то порочный.
3. Сказались какие-то совершенно особые исторические обстоятельства.
На мой взгляд, все три объяснения справедливы, что я и попытаюсь показать.
ЗАКОН О ПРОЦЕНТНОЙ НОРМЕ 1887 ГОДА
В 1887 году правительство тоже приняло свои меры, чтобы еврейский вопрос, паче чаяния, не решился бы и ассимиляции евреев не произошло бы. А то вдруг, не дай Боже, и не стало бы на Руси никакого такого вопроса?! И что бы тогда со всеми нами было? Кто бы нам революцию тогда бы делал, а? Кто бы нас научил демократии?
Ну вот правительство и заботится, чтобы нам всем стало веселее — и евреям, и русским. Для начала оно не доводит до конца начавшуюся эмансипацию. К концу царствования Александра II все идет именно к этому. Трудно сказать, как все могло бы повернуться, но, по крайней мере, у всех участников событий, и у придворной знати в том числе, было полное ощущение — вот-вот отменят черту оседлости!
Вместо этого был знаменитый закон о процентной норме.
Строго говоря, не было никакого особого закона… То есть особого закона именно о процентной норме. Был совершенно иной закон в июне 1886 года — «О мерах к упорядочиванию состава учащихся в средних и высших учебных заведениях» — пресловутый «Закон о кухаркиных детях», и звучат его положения так: «Предоставить начальникам учебных заведений принимать только таких детей, которые находятся на попечении лиц, предоставляющих достаточное ручательство в правильном над ними домашнем надзоре и в предоставлении им необходимого для учебных занятий удобства».
То есть закон был направлен на то, чтобы не допустить в учебные заведения детей простонародья — «кухаркиных детей», если угодно.
А одновременно правительство поручило министру просвещения Делянову издать НЕОПУБЛИКОВАННЫЙ циркуляр на имя попечителей учебных округов.
Теперь по средним и высшим учебным заведениям, «в видах более нормального отношения числа учеников-евреев к числу учеников христианских вероисповеданий» [13, с. 835], в черте оседлости поступать могло 10 % евреев; вне черты оседлости — 5 %, а в обеих столицах — не больше 3 %.
Во блеск! Циркуляр есть; попечители учебных округов и директора гимназий должны руководствоваться им. Но в то же время циркуляра как бы и нет! Никто не приказывал сокращать число принимаемых евреев!
«Вслед за Министерством народного просвещения» и другие ведомства стали вводить «процентные нормы для своих учебных заведений, а некоторые… совсем закрыли их для евреев» [9, с. 52–53]. Таковы были, скажем, Электротехнический институт, Институт путей сообщения в Петербурге, Военно-медицинская академия.