Террор не миновал и престарелых служителей Преображенского кладбища. Двое из них — бездомный 66-летний уроженец Двинска Лейзер-Ицик Гутнер и 69-летний выходец из Волынской губернии Мойше Поляк — были расстреляны в октябре 1937 г. в пригороде Ленинграда на Левашовской пустоши. Очередная комиссия Райжилуправления, инспектировавшая Дом омовения в сентябре 1938 г., пришла к заключению, что Дом содержится в совершенно неудовлетворительном и антисанитарном состоянии и разрушается, поскольку давно не ремонтировался. Комиссия предложила в случае, если «двадцатка» не произведет ремонт в установленные сроки, изъять у верующих Кладбищенскую синагогу, а лиц, виновных в разрушении, привлечь к ответственности. Все-таки Дом омовения у евреев отобран не был, а председателю «двадцатки» Акселю посчастливилось умереть своей смертью в 1941 г.
В конце 1937 г. около десятка хасидов Ленинграда было арестовано и осуждено на различные сроки за «контрреволюционную пропаганду и организационную деятельность» по ст.58, пп.10 и 11 УК РСФСР. Аресты вызвали замешательство среди верующих, которые собрались, чтобы обсудить положение. Один из выступавших предложил разъехаться по городам центральной России, сбрить бороды, не появляться до времени в синагогах, словом, притаиться до лучших времен. Против «ликвидаторов» выступили «зелоты», очевидно поддержанные теми, кто устал от бездомных скитаний в бегах от НКВД. Подавляющее большинство решило остаться и бороды не брить.
Самая мощная волна арестов прокатилась в конце января — начале февраля 1938 г., сразу после вступления М.Литвина, нового начальника областного управления НКВД, на свой пост. Арестовали десятки верующих и служителей культа, среди них хасидов: Эльханана Морозова, Шмуэля Нимотина, Добера (Дубер) Кузнецова, Ицхака Раскина, Элиаху Белкинда, Моше и Хаима Сасонкиных, а также нехасидов, включая бывших деятелей ЛЕРО 70-летнего А.Гутермана и председателя правления Фейбиша Эстрина. Вместе с ними был арестован Саул Каценеленбоген, брат уже находившегося в заключении Герца. Арестованные огульно обвинялись в принадлежности к «еврейской молодежной контрреволюционной организации «Тиферес Бахурим»». В результате репрессий более двадцати человек было расстреляно и погибло в лагерях. Повальные аресты, быть может, ускорили смерть одного из старейших общинных деятелей Леона Рабиновича, последовавшую 11 марта 1938 г. Следствие по делу «Тиферес Бахурим» вел, по слухам, тот самый Нахмансон, который арестовывал раввина Шнеерсона в 1927 г. В результате в застенках НКВД оказались все те, у кого была хоть какая-то связь с общинными (синагогальными) делами. Репрессии привели к полному параличу религиозной жизни в Ленинграде.
В погромленной «двадцатке» председателем Правления (взамен арестованного Эстрина) на несколько месяцев стал рекомендованный Ленсоветом Михель Гинзбург, которому при вступлении в должность новый председатель областной Культовой комиссии Татаринцева поручила «навести порядок» в синагоге. Где-то в сентябре 1938 г. Гинзбург также был арестован НКВД, затем вскоре освобожден «за прекращением дела», но в должность не возвращен. С октября 1938 г. новым председателем Правления Ленсовет назначил Раяка. Обиженный Гинзбург в заявлении районному инспектору по делам культов перечислял свои заслуги в разгроме синагогальной жизни:
Именно я удалил из синагоги ритуалы: резку птицы, обрезание, венчание, разводы, халице и прочие атрибуты. Сейчас нет хедера, нет ешибота. Гарантирую, что за время моего пребывания не было выступлений раввинов и маггидов, а если начиналось, то немедленно запрещалось...В синагоге установлен полный порядок в полном соответствии со статьей 128 Конституции РСФСР... Моя работа проведена с государственной точки зрения.
Следует подчеркнуть, что меры ленинградских властей, направленные на полное искоренение еврейской религиозной жизни, осуществлялись в рамках общегосударственной кампании 30-х против всех религий. Так, в 1937 г. был закрыт единственный в Ленинграде буддийский храм, его служители уничтожены и расстреляны. Несколько лютеранских пасторов города и области (финнов, эстонцев, немцев) казнены по обвинению в шпионаже, а действовавшая в Ленинграде лютеранская семинария (единственная в стране) закрыта. Аналогичная картина наблюдалась по всей стране.