В 1922 г. врачами ОЗЕ было образовано Общество изучения социальной биологии и психофизики евреев. Позднее, в 1924 (или 1925) г., после ликвидации Комиссии при Губнаце, А.Брамсон, Я.Эйгер; Е.Клионский, Я.Михайловский и А.Рубашов образовали Комиссию по изучению психофизики евреев при ЕИЭО. Новая комиссия существовала по крайней мере до 1927 г. Исследования этих врачей и статистиков были опубликованы в трех выпусках Вопросов биологии и патологии евреев, вышедших между 1926 и 1930 гг. Многие бывшие члены Общества продолжали оказывать медицинскую помощь в рамках ленинградских еврейских учреждений — в богадельне-убежище, в детских домах и детских садах, в Лечебнице ЛЕКОПО. Насколько нам известно, никто из активистов ОЗЕ не был впоследствии репрессирован.
Так же, как и ветераны ОЗЕ, старые работники ОРТа приложили все усилия для проведения в жизнь традиционной политики Общества, невзирая на советизацию его управляющего аппарата. Часть их сумела на время вернуть себе после Берлинской встречи (декабрь 1922 г.) ответственные посты руководителей Всемирного и Российского ОРТа. В Берлине, в частности, было достигнуто соглашение о том что 2/3 состава учредителей Всероссийского ОРТа, его ЦК и провинциальных комитетов будут составлять представители Всемирного ОРТа (ОРТ Фарбанд). В результате председателем Петроградского комитета был избран беспартийный интеллигент доктор Д.Хазан, а казначеем — инженер И.Штейн, оба — общественные деятели с дореволюционным стажем. Однако во второй половине 1924 г. или начале 1925 г. произошла новая реорганизация, и во главе Ленинградского отделения были поставлены коммунисты.
Переориентация основной деятельности Всероссийского ОРТа на поддержку землеустройства и перемещение активной работы на Украину уменьшили значение Петроградского отделения в глазах Московского правления. Если и прежде ОРТ не являлся многочисленной организацией, то теперь почти вся его работа замерла, а немногое оставшееся (например, две профтехшколы на Троицкой улице) перешло в руки уполномоченного Всероссийского ОРТа Л.Офмана, руководившего до 1924 г. Ленинградским отделением Евобщесткома.
Поддержка аграризации евреев как новый ориентир работы ОРТа была с недовольством встречена частью ветеранов-ортовцев, традиционно видевших главный смысл своей деятельности в помощи кустарям и ремесленникам. С их точки зрения это было дешевле и лучше отвечало нуждам евреев, основной поток которых устремился в крупные города, а не в деревню. В Ленинграде в помощи ОРТа нуждались именно кустари, а для работы по землеустройству почти не было места. Не веря более в эффективность ОРТа и не разделяя его новую программу, некоторые старые ортовцы посчитали нужным оставить «легальный» ОРТ и проводить «ортовскую» работу через общероссийские производственные объединения, ремесленные кооперативы и артели, где эти люди, по крайней мере, были менее подконтрольны еврейским коммунистам и поэтому имели больше шансов получить ответственные посты. Новый подход обсуждался в октябре 1925 г. на двух неофициальных совещаниях ортовских активистов с американским членом Центрального совета Всемирного ОРТа Генри Московичем, которые состоялись на квартире переехавшего в Москву доктора Грана накануне подписания соглашения между Всемирным ОРТом и советским Внешторгом о поддержке ОРТом землеустройства евреев в СССР. На этих встречах Ленинград представляли доктор Хазан и инженер Штейн, которые к тому времени уже начали «камуфлировать» ортовскую деятельность у себя в городе. Совместно с неутомимым Брамсоном, Каменецким и Ландау они образовали Кооперативное товарищество (общество) «Труд». Формально «Труд» входил в трест артелей Производсоюз, но на деле являлся автономным кооперативом еврейских кустарей. В 1925 г. контора «Труда» располагалась в лучшей части города, на Морской улице. Там же был устроен и одноименный клуб кустарей, в котором велась «большая культурно-просветительная работа». По сведениям Подотдела нацменьшинств Агитотдела Ленинградского Губкома ВКП(б), «Труд» получал «колоссальные субсидии». К 1929 г. Товарищество насчитывало несколько тысяч кустарей, причем в его руководящем составе было только два члена ВКП(б). По признанию обследовавшей «Труд» Комиссии ЛенОЗЕТа, эти коммунисты не имели почти никакого влияния на артельщиков.
Возможно, из-за традиционной конкуренции Москвы с Ленинградом, а может быть, и из-за того, что еврейские кустари в Ленинграде были объединены в несоветизированное товарищество, Московское Правление ОРТа открыто дискриминировало их при распределении машин и ремесленного оборудования, поставлявшихся в СССР Всемирным ОРТом по соглашению между ним и КОМЗЕТом (подписано в мае 1928 г.). Так, осенью того же года из 981 заграничных машин, полученных от Всемирного ОРТа, в Ленинград было послано только 28 (2%), в то время как Москва получила 458 машин (47%), хотя количество заявок, поступивших из Ленинграда, лишь в 4,7 раза уступало московскому. Представители Всемирного ОРТа были по сути отстранены от распределения поступавшего оборудования. Их надежда на то, что существенная часть машин попадет кустарям-надомникам, большей частью «лишенцам», не объединенным в артели, не осуществилась.