Но нам не забудут участия еврейских революционеров в терроре большевиков... Позднее об этом будут говорить громко, и юдофобия во всех слоях русского общества глубоко укоренится... Не простят. Почва для антисемитизма готова.
Стремлением доказать, что евреи явились скорее жертвами большевистского переворота, чем его движущей силой, была продиктована попытка петроградских журналистов-бундовцев Давида Заславского, Владимира Канторовича и Иосифа Яшунского издать сборник Евреи в русской революции. Начатый в июне 1918 г., но так и не законченный сборник должен был охватывать обе революции 1917 г. и готовиться под руководством историков и общественных деятелей Леонтия Брамсона, Александра Браудо, Саула Гинзбурга, Семена Дубнова, Израиля Ефройкина и Льва Штернберга.
Однако ни попытки исторических изысканий интеллектуалов, ни отчаянный выстрел Канегиссера не могли снять с евреев вины за большевизм в глазах русского народа. В марте 1919 г., во время забастовки рабочих на фабрике «Паль», помимо экономических и политических требований (увеличение хлебного пайка, отмена смертной казни, упразднение ВЧК) раздавались призывы: «Долой жидов!». Не ослабевал антисемитизм и в Красной армии. В августе на Конференции красноармейцев Петербургского гарнизона и матросов Балтийского флота Максим Горький прямо заявил: «Я знаю... что среди вас озлобленное настроение против евреев».
Существенным моментом официальной пропаганды являлось стремление властей представить антисемитские выступления делом рук классового врага или оппозиционных партий. Результатом такой «разъяснительной работы» могло быть только усиление враждебности к евреям со стороны населения, недовольного новым режимом. Того же эффекта достигала пропаганда, создавая образ еврея — хорошего коммуниста, что лишь укрепляло в массах уверенность в тождественности этих двух понятий. Так, в рассказе «Коммунисты», опубликованном Петроградской правдой, пленный Яков Гаммерман геройски ведет себя перед лицом белого офицера. Два других коммуниста — украинец и, очевидно, эстонец (Петерсон) — поддерживают еврея и гибнут вместе с ним. Пропагандистский фильм «Борцы за светлое царство 3-го Интернационала», специально снятый петроградскими кинематографистами по сценарию 3.Гринберга, был также направлен против антисемитизма и имел туже идейную основу.
Массовое переименование улиц и площадей, предпринятое Петросоветом в 1918 г., только подлило масла в огонь, так как часто новые названия давались в честь евреев — лидеров международного коммунистического движения и погибших в ходе революции российских евреев-большевиков. Михайловскую площадь и Михайловскую улицу переименовали в площадь и улицу Фердинанда Лассаля, одного из основоположников европейского социализма. Бывшую Городскую думу назвали Домом Лассаля, а рядом с Думой установили ему памятник. Литейному проспекту присвоили имя Володарского, ему же поставили памятник напротив Исаакиевского собора. Большой проспект Васильевского острова стал проспектом Фридриха Адлера, австрийского социалиста, убившего премьер-министра своей страны. Имя Урицкого получил Таврический дворец, где еще недавно большевики разогнали Учредительное собрание. Адмиралтейскую набережную и Адмиралтейский проспект переименовали в набережную и проспект Семена Рошаля. Дворец Великого князя Сергея Александровича стал дворцом Нехамкеса. Открывшийся в Петрограде Коммунистический рабочий университет был назван именем Зиновьева.
Британский историк Эдуард Карр отмечает, что Зиновьев «ничего не понимал в природе политической власти и в управлении людьми. Ему не хватало и природного такта, который иногда сопутствует простодушию». Бестактность «хозяина города» давала, видимо, немало поводов для антисемитских настроений. Так, в разгар голода и гражданской войны, в марте 1919 г., Петросовет объявил конкурс на лучший портрет «деятелей наших дней» в живописи, скульптуре и гравюре. В списке предложенных «деятелей», кроме Ленина, Луначарского и немецкого коммуниста Карла Либкнехта, все остальные были евреями: руководительница путча коммунистов в Берлине Роза Люксембург, Володарский, Урицкий, Троцкий и, конечно, сам Зиновьев. Победителям были обещаны большие премии по 15 тыс. рублей. Для сравнения отметим, что сажень дров в конце 1918 г. стоила 300 руб.