В провинции с развитием НЭПа евреям уже не приходится искать во что бы то ни стало советской службы, чтобы иметь возможность существовать.... Да и в Петрограде, где имеются особые условия сваливать на евреев ответственность за эксцессы большевизма, недавно на процессе церковников, перед населением выявилось, насколько большевизм — дело русских.
У Бруцкуса были основания утверждать, что большевизм — не еврейское дело, так как процент евреев в партийном и советском аппарате города в первые мирные годы несколько снизился по сравнению с военным временем. Так в Губкоме, избранном в марте 1922 г., евреи составили пятую часть, а уже в декабре 1923 г. из 63 членов Петроградского губкома около 8 или 9, то есть не более одной седьмой его состава, оказались евреями.
В избранном в ноябре 1922 г. Президиуме исполкома Петросовета из 27 членов оказалось трое евреев: Вейнберг, Зиновьев, Цыперович. Среди остальных 41 членов Исполкома насчитывалось около пяти евреев. В Исполкоме Совета Петроградской губернии состава 1924 г. было 16% евреев, а в 1925 г. — только 11%. В выбранном тогда же Президиуме Губисполкома доля евреев оказалась чуть выше — 4 из 29. В 1922 — 1925 гг. евреи все еще занимали ряд наиболее ответственных постов в городе — в суде, прокуратуре, образовании, государственной торговле, комсомоле. Однако вместе с ростом численности Губкома и Губисполкома процент евреев в них падал, что объяснялось более низким процентом евреев среди рядовых коммунистов по сравнению с партийной верхушкой. В дальнейшем к этому прибавился эффект от «размывания» партии в результате массового приема в нее новых членов во время «ленинского призыва» 1924 г.
С падением Зиновьева был заменен верхний эшелон власти в городе и губернии. Ленинградский губком возглавил Сергей Киров, а Петросовет — Н.Комаров. При Кирове процент евреев в правящей верхушке продолжал падать. Среди 21 депутата от Ленинграда, выдвинутых в октябре 1927 г. в ЦИК, единственным евреем был, по-видимому, член Президиума Ленсовета рабочий-слесарь О.Бальцавейт. В обкоме ВКП(б) 1929 г. евреи составили только 6%; в выбранном тогда же Президиуме Ленсовета — 9%. В составе Губисполкома, образованного в апреле 1929 г., оказалось менее 3% евреев.
Несмотря на очевидный рост доли евреев, занятых в государственном секторе экономики, значительная часть из них продолжала предпочитать источники существования, независимые от государства. В 1923 г. у евреев Ленинграда процент частных предпринимателей, использовавших наемный труд, превосходил в 5,8 раз соответствующий показатель среди неевреев. Обладателей свободных профессий у евреев было больше в 7,3 раза (табл. 1.4). Процент предпринимателей вырос между переписями в полтора раза.
Одним из главных занятий, обеспечивавших независимое существование в период НЭПа, было ремесленно-кустарное производство. В промышленных центрах, таких, как Ленинград и Москва, к концу 1926 г. еврейское кустарное производство было развито вдвое слабее, чем на Украине и в Белоруссии. 5120 человек, или немногим более 10% самодеятельных евреев Ленинграда, было занято в кустарно-ремесленной промышленности, из них более половины (2893 чел.) составляли кустари-одиночки (вместе с кустарями, применявшими наемный труд или труд членов своих семей, а также самими помогающими членами семей их было 4009 человек). Остальные участвовали в кустарном производстве на правах рабочих (748 чел.) и служащих (363). Часть «помогавших» являлась, очевидно, замаскированными наемными рабочими, включенными в данную категорию для того, чтобы их хозяевам не надо было платить повышенный «эксплуататорский» налог.
Первое место по численности среди евреев-кустарей Ленинграда в 1926 г. занимали швейники (35% от общего числа, табл. 1.8), что объяснялось большим распространением этой профессии в Белоруссии и на Украине, где швейники лидировали и в 1928 г.