Позиции ленинградских евреев, проживавших во втором по значению городе страны, в период индустриализации укрепились. На роль новой советской интеллигенции и чиновничества как нельзя более подходила происходившая из провинции еврейская молодежь, не знавшая в прошлом ничего, кроме нищеты и унижений, и не видевшая никакой альтернативы преданному служению советской власти. Продвижению евреев способствовала их высокая образованность. В 1939 г. 98,7% евреев старше 9 лет были грамотны, что превосходило аналогичный показатель у других национальностей города. Особенно разительной по сравнению с остальными была грамотность у еврейских женщин старше 50 лет — 90,6%, тогда как, скажем, у русских она составила 635%, а у татар — 42,1%.
Сходная картина наблюдалась на всех уровнях образования. Если 28,6% всех ленинградцев имели среднее образование, то у евреев этот показатель равнялся 40,2%. Число лиц с высшим образованием достигало у евреев 12,3%, превышая средний показатель (3,1%) почти в четыре раза. У русских к моменту переписи только 2,7% населения закончили вуз, у украинцев — 5,4%, у белорусов — 4,0%.
Из 78,1 тыс. ленинградских студентов евреями было 16 258 человек (9 558 юношей и 6 700 девушек), или 20,8% всех студентов города. Каждый пятый студент в Ленинграде был евреем, а каждый двенадцатый еврей учился в вузе (и только каждый пятнадцатый украинец и белорус, каждый сорок четвертый русский и каждый девяносто пятый татарин).
Выдающимся представителем ленинградской еврейской молодежи был Илья Усыскин (1910 —1934), погибший в результате аварии гигантского стратостата. Родившись в Ярославле в семье рабочего, Усыскин в 17-летнем возрасте поступил в Московское высшее техническое училище и стал комсомольцем. Годом позже он перевелся на физикомеханический факультет Ленинградского политехнического института, чтобы посвятить себя научной деятельности. Закончив институт в 1931 г., Усыскин был оставлен аспирантом на кафедре и одновременно начал работать в Физико-техническом институте, руководимом академиком Абрамом Иоффе. Через два года, завоевав репутацию специалиста по космической радиации, в возрасте 24 лет он был избран для участия в широко разрекламированном полете в стратосферу, приуроченному к 17-му съезду партии.
Головокружительную карьеру сделал выходец из бедной многодетной семьи Винницкой области Исаак Зальцман (1905—1989). Поступив в 1933 г. рядовым инженером на «Красный путиловец» (с 1934 г. — Завод им. Кирова), он в 1938 г., в возрасте 33 лет, стал директором этого завода, а в 1942 г. — наркомом танковой промышленности. Подобных биографий было множество.
Характерным признаком процесса модернизации ленинградских евреев стал высокий процент еврейских женщин с высшим образованием. Так, отношение доли евреек с высшим образованием к тому же показателю у евреев-мужчин в 1939 г. достигало 0,66 (тогда как у русских эта пропорция равнялась 0,48, у поляков — 0,45, у татар — 0,34, у белорусов — 0,33).
По уровню образования евреи Ленинградской области мало отличалась от своих собратьев в областном центре; среди них было 97,2% грамотных, 32,6% обладателей среднего образования и 7,0% окончивших вузы. Эти показатели были выше среднеленинградских и намного превосходили среднеобластные цифры (у русских — 84,1% грамотных, 7,5% обладателей среднего и 0,4% — высшего образования). Интересно, что сельское еврейское население области было образованнее, чем в городских поселениях, так как, очевидно, не занималось сельскохозяйственным трудом, а всего лишь проживало в близлежащих к Ленинграду селах, не имея возможности поселиться в самом городе.
Возможности, предоставленные евреям советской властью, неустанно акцентировались пропагандой. Так, в 1934 г. Ленинградская правда сообщала о специальной группе для музыкально одаренных детей, образованной при консерватории. Большинство занимавшихся в ней ребят были евреями. Сын стрелочника Эйдемиллер учился музыке вместе с сыном писателя Алексея Толстого. Трехлетнему вундеркинду Лялику Берману давал уроки игры на фортепьяно знаменитый профессор Самарий Савшинский. При этом Лялик получал стипендию в 500 рублей и «академический» паек. «Кто бы позаботился о судьбе сына невзрачного револьверщика на Западе?» — риторически спрашивала газета.