Именно на 1938 г. пришелся максимум репрессий в Ленинграде. Судя по статистике захоронений на Левашовской пустоши, служившей в те годы местом массовых казней, в 1938 г. там было погребено 20 769 расстрелянных (при 18 719 в 1937 г. и 7 283 — с 1939 г. по 1954 г.). С приходом к руководству НКВД Лаврентия Берия, Ленинградское управление возглавил грузин С.Гоглидзе.
Так как первым русским в стране был объявлен грузин Сталин, а главным врагом всего русского — русский Бухарин, то евреи, казалось бы, могли надеяться быть причисленными к приоритетной русской нации ценою отказа от своего национального облика. Однако этого не произошло; исключение из правил, распространявшееся на вождей, не могло быть применимо к целому народу. Хотя к 1939 г. в руководстве союзных и республиканских партийных и советских организаций, учреждений и предприятий, размещавшихся в Ленинграде, оставалось еще много евреев (15%), политика «русификации» уже успела сказаться на новых выдвиженцах: среди руководителей городских и первичных организаций доля евреев снизилась до 10%.
Тенденция снижения процента евреев на руководящих постах успела отразиться и на евреях-юристах, большинство которых были вытеснены в адвокатуру (45% всех адвокатов) и на должности юрисконсультов (34,7%). Адвокаты к тому времени были практически лишены возможности влиять на исход судебного процесса. В то же время на ответственных и куда более престижных должностях судей и прокуроров осталось только 12,4% евреев. Аналогичные тенденции наметились, хотя и менее явно, среди других неславянских меньшинств города. Так, в 1939 г. у немцев, эстонцев, финнов Ленинграда процент судей и прокуроров был ниже процента адвокатов, а у украинцев — наоборот. У латышей, эстонцев, татар процент руководящих работников высшего уровня, начавших свою карьеру давно, превосходил, как и у евреев, их процент среди более молодых руководителей низовых и городских организаций.
Разумеется, к концу 30-х не все ленинградские евреи превратились в советских служащих. Среди 22 967 евреев, которые все еще занимались физическим трудом, немалую долю составляли представители традиционных еврейских профессий, которых лишь с натяжкой можно было назвать рабочими. Так, например, в число евреев-металлистов попали 529 часовщиков и ювелиров. Среди 3 259 евреев-швейников оказались 322 закройщика. Исключением в Ленинграде, городе металлообрабатывающей промышленности, являлись евреи-металлисты, составлявшие довольно значительную группу — 7 809 человек. Можно полагать, что условия труда на металлических заводах, в основном оборонного характера, были лучше, чем в гражданской промышленности. Крупную группу представляли обувщики — 1 218, текстильщики — 940. Выбирая рабочую специальность, евреи-мужчины чаще предпочитали становиться слесарями, портными и швеями, механиками, токарями, монтерами и электромонтерами. Среди евреек-работниц было больше всего портних и швей, браковщиц и сортировщиц, трикотажниц и вязальщиц.
Часть евреев, занимавшихся физическим трудом, концентрировалась в артелях. Артельщиками являлись, очевидно, бывшие кустари, которые после ликвидации НЭПа все еще старались держаться подальше от пристального государственного контроля. В целом ряде артелей — «Фанеродревтруд», «Футлярщик», «Труд» и др. — евреи работали компактными массами. Большая часть кооперированных кустарей (75,8%) была занята в промышленности, 12% — в торговле, 6,3% — в жилищно-коммунальном хозяйстве. Почти все оставшиеся к 1939 г. некооперированные кустари — 95% (426 человек) были заняты в промышленности.
Интеграция евреев в советское общество должна была, по мнению властей, окончательно разрешить проблемы их взаимоотношений с окружающим населением. Тема антисемитизма в 30-х все реже поднималась на страницах ленинградских газет, а если затрагивалась, то, как правило, не самими-газетчиками, а читателями, которые в письмах в редакцию жаловались на чиновников, попустительствующих юдофобам.
Отвлекая внимание населения от домашних проблем, средства массовой пропаганды, идеологически ангажированные литература и искусство, предпочитали говорить о бесправии еврейских трудящихся и их борьбе за границей — в Польше и Германии. Так, фильм М.Дубсона «Граница» (1935) повествовал о беспросветном существовании в еврейском местечке в Польше на контрастном фоне счастливой жизни близкого, но отделенного границей колхоза им. К.Ворошилова. В 1933 г. в Театре им. М.Горького режиссером Норвидом была поставлена пьеса Всеволода Вишневского «На Западе бой», в которой коммунистка