Атмосфера индифферентности к религии, преобладавшая среди петербуржцев, привела к тому, что в Правлении Хоральной синагоги и ее предшественниц заметную роль играли люди, весьма далекие от ортодоксии. Одним из двух главных раввинов неизменно назначался человек, имеющий помимо религиозного хорошее светское образование.
Из-за высоких образовательного и имущественного цензов, которыми ограничивались права евреев на поселение в столице, а также из-за ее отдаленности от главных хасидских центров на юго-западе страны, большинство петербургских евреев происходило из митнагедов (противников. — ивр.), то есть из той части польско-литовского еврейства, которая не приняла хасидизма, религиозно-мистического народного движения, зародившегося в 18-м веке. Отсутствие в Петербурге влиятельных хасидских кругов, которые в других местах наиболее упорно противостояли просвещению, было еще одним фактором аккультурации. и секуляризации_ его еврейского населения. Именно в Петербурге в 1863 г. было основано Общество для распространения просвещения между евреями в России (ОПЕ), бывшее долгое время единственной организацией, объединявшей широкие круги еврейской интеллигенции.
Так как в столице было проще получить разрешение на издание национальной прессы, Петербург стал таюкё главным центром русско-еврейской периодической печати. Наиболее влиятельный из тогдашних изданий, журнал Восход, балансировавший между аккультурацией и национализмом, просуществовал четверть века (1881— 1906 гг.). Всего из 39 русско-еврейских газет и журналов, выходивших в России между 1860 и 1910 гг., 21 издание приходится на Петербург. Распространялись они, естественно, по всей Российской империи. Значение русскоязычной петербургской прессы еще более выросло после запрета в июле 1915 г. употребления еврейского типографского шрифта.
Быстрое развитие страны во второй половине 19-го — начале 20-го веков способствовало усилению среднего класса и интеллигенции у нерусских народов. В то же время между 1881 и»1505 гг. правительство проводило политику ущемления и ликвидации даже тех немногих прав нацменьшинств, которые существовали к тому времени в империи. Были еще более ограничены права евреев, урезана финская автономия, запрещены публикации на украинском языке, ограничена польская культурная жизнь. Революция 1905—1907 гг. привела к отмене лишь части из этих мер. Модернизация, шедшая на фоне усиления правовых ограничений, привела к образованию национальных движений и партий в Польше, Украине, Белоруссии, Грузии и Армении.
Формированию национального еврейского движения препятствовала дисперсность расселения евреев. Мешало и то, что сами евреи зачастую считали себя лишь религиозной группой, а не народом. Однако волна погромов, прокатившаяся на юге в 1881—82 гг., и в особенности реакция на них правительства, которое «увидело» причину беспорядков в эксплуатации евреями русских крестьян и, в ответ, только усилило антиеврейское законодательство, подорвало веру многих просветителей в то, что путь аккультурации приведет к эмансипации евреев в России. Кроме того, еврейские интеллигенты сознавали, что они остаются непринятыми в русское общество, в то время как пропасть между ними и простым народом в местечках росла как следствие правительственной политики селективной эмансипации. В силу этого Петербург, где к 1897 г. проживало всего 0,33% всего российского еврейства (и 5,5% евреев за пределами «черты оседлости»), постепенно становился одним из главных центров еврейского национального движения.
Особенностью столичного национального движения являлось то, что оно носило скорее либерально-западнический, чем революционный характер. Значительная часть петербургской интеллигенции не сталкивалась в повседневной жизни с той степенью бесправия и унижения, как ее соплеменники за «чертой», и поэтому продолжала полагаться на легальные методы борьбы. Этими методами рассчитывали достичь в конечном счете не только равноправия евреев, но и их полной интеграции в русское общество.