Нехватка специалистов на предприятии ощущалась сильнее из-за периодических отъездов в Палестину квалифицированных рабочих, в основном тех, кому арест и ссылка были заменены высылкой из страны. Обычно в таких случаях ЦК одобрял немедленную алию. Так, в июле-августе 1925 г. разрешение ЦК на выезд получили семеро ленинградских халуцим, в том числе два штамповщика и кузнец с «Амала».
Несмотря на трудности, легальный Хехалуц проводил в Ленинграде некоторую культурно-просветительную работу. В марте 1925 г. на «Амале» прошел вечер памяти Трумпельдора, на котором выступил Дан Пинес. Накануне Песаха был организован вечер памяти классика идишистской литературы Ицхака-Лейбуша Переца (1852-1915). Выпускалась стенная газета Хамойрер (Будильник). В августе прошло совещание ленинградских халкоров (халуцианских корреспондентов), на котором было предложено реформировать орфографию стенной печати на идише по фонетическому принципу, принятому советской прессой.
Трудности преследовали не только халуцим. Образование ЕВОСМа (Единой всероссийской организации сионистской молодежи) сопровождалось немедленным расколом в скаутском движении Хашомер Хацаир (Молодой страж). Его правое крыло, Трудовой (национальный) Хашомер Хацаир подпал под влияние ЕВОСМа и образовавшейся из правой фракции Цейре Цион (ЦЦ) партии «Хитахдут», в то время как левый или Классовый Хашомер сблизился с ЦСП и ее молодежным союзом СССМ (Союз сионистской социалистической молодежи). 25 января 1925 г. в Ленинграде состоялось совещание Главного совета Классового Хашомер Хацаира, в котором участвовали члены Национального Хашомера, ЦСП и СССМ. На совещании была предпринята попытка объединить юношеские сионистские движения на беспартийной основе, так как многие осуждали внесение элементов партийной борьбы в среду детей и подростков. Незадолго до совещания трое арестованных лидеров Классового Хашомера под давлением ОГПУ подписали заявления об отказе от сионистской деятельности, что пошатнуло позицию руководства в глазах активистов и послужило для них дополнительным стимулом искать сближения с другими молодежными группами. Однако партийные раздоры не удалось преодолеть, и совещание закончилось ни чем.
В конце мая 1925 г. руководитель ленинградского Классового Хашомера был арестован и его место заняла присланная Главным штабом организации из Харькова Рая Розовская. Под руководством Розовской Хашомер стал самой сильной еврейской молодежной организацией в Ленинграде, но и тогда число его активных членов не превышало нескольких десятков. Они занимались культурной работой и помогали партии ЦС в подполье. В апреле 1926 г., оценив успехи Раи, ее вызвали в Москву и кооптировали в Главный штаб организации.
В тяжелых условиях продолжалась в Ленинграде и деятельность Союза «Маккаби». В декабре 1925 г. накануне Хануки Союз распространил листовку с обращением к еврейской молодежи, которая начиналась словами:
Дорогие братья и сестры!
В день нашего праздника из глубокого подполья мы обращаемся к Вам. Мы лишены возможности выступить открыто и живым словом объяснить Вам наши стремления.
Листовка объясняла цели и задачи движения, направленного на «строительство Палестины и на успешную борьбу в диаспоре». Она призывала немедленно организовывать маккабистские ячейки. От преследований к разгрому сионистской деятельности
Между тем политика властей по отношению к сионизму претерпевала в 1925 — 1926 гг. существенные изменения. В начале 1925 г. Терентий Дерибас (1883-1938), начальник Секретного отдела ОПТУ, занимавшегося борьбой с «антисоветскими» политическими организациями, решил больше не заменять активным сионистам ссылку на разрешение выезда в Палестину, чтобы это не служило «серьезным стимулом для усиления сионистской работы». К концу того же года окончательно провалились переговоры лидеров московских сионистов — инженера, руководителя «Маккаби» Ицхака Рабиновича и пианиста Давида Шора — с советским правительством о прекращении гонений на сионистов и о легализации алии. Не помогло даже прагматическое и отчасти сочувственное отношение к сионизму председателя ОГПУ Феликса Дзержинского (1877-1926), который писал: «Я думаю, столь широкие преследования сионистов... не приносят нам пользы ни в Польше, ни в Америке.... Ведь мы принципиально могли бы быть друзьями сионистов». К концу своей жизни Дзержинский, занимавший к тому же пост председателя ВСНХ (Всероссийский совет народного хозяйства), был фактически отдален от руководства политическим сыском. Так или иначе, с 1926 г. ОГПУ перешло от спорадических арестов к повсеместной ликвидации сионистского движения.