Революция 1905—1907 гг. обесценила роль традиционной политики ходатайств (штадланута) общинных богачей. На их место выдвинулись либералы, развернувшие борьбу за гражданские права в Государетвенной думе, в печати, в созданном в 1905 г. Союзе для достижения полное правил еврейского народа в России и в небольших столичных интеллигентских партиях, таких, как Еврейская демократическая группа (образовалась в конце 1904 г.), Еврейская народная партия (Фолкс-партей, 1906 г.), Еврейская народная группа (1906 г.).
В Еврейской народной группе важную роль играл кадетский лидер Максим Винавстк что во многом определяло ее общеполитическую платформу. Национальные требования Народной группы сводились в основном к гражданскому полноправию евреев.
Демократическая группа, во главе которой стояли Леонтий Брамсон, Григорий Ландау, Иосиф Бикерман и Александр Браудо, также выступала с умеренными национальными требованиями, однако в общеполитическом плане была радикальнее.
Фолкспартей (идеолог и основатель — Семен Дубнов) по своим общеполитическим требованиям была близка к конституционным демократам, в национальной же сфере стремилась к достижению максимально широкой национально-политической автономии, которая бы распространялась на культуру, образование, здравоохранение и т.д. вплоть до создания центральных органов национальной автономии в масштабах страны.
Влияние еврейских социалистических партии (Бунд, Поалей Цион) на почти лишенное пролетариата еврейское население Петербурга было ограниченным, в то время как популярность сионистов постепенно росла. В центре внимания петербургских евреев, работавших в общероссийских партиях, стояли проблемы нееврейского населения.
В годы реакции многие отошли от политической борьбы и занялись национально-культурным строительством, созданием научных, исторических, музыкальных, литературных и других национальных обществ, усилили внимание к школьному образованию, изучению иврита и иудаики.
Три года первой мировой оставили глубокий отпечаток на облике российского еврейства. Одной из главных травм,, нанесенных ему войной, были массовые выселения евреёЕПтгприфронтовой зоны, проводившиеся командованием, безосновательно обвинявшем всех евреев в шпионаже в пользу неприятеля. Петроградская общественность первая протянула руку помощи беженцам и выселенцам (следуя традиции того времени, далее в тексте как беженцев, так и выселенцев мы будем называть «беженцами»). По ее инициативе был образован Еврейский комитет помощи жертвам войны (ЕКОПО), сосредоточивший в своих руках координацию всех видов социальной помощи, оказывавшейся еврейским беженцам и ставший накануне революции самой влиятельной еврейской общественной организацией страны. Большая часть внутрироссийских сборов на дело помощи также поступала из Петрограда, хотя собственно в столицу прибыло сравнительно немного беженцев.
Накануне революционного 1917 г. 50 000 петроградских евреев (2% всего населения города) представляли собой сильную, динамичную, сравнительно богатую и образованную общину. Они владели роскошной Хоральной синагогой и несколькими молельнями, а также содержавшимся в образцовом порядке кладбищем. Ими был основан и поддерживался целый ряд общественных организаций, имевших общероссийское значение и отвечавших запросам еврейского населения в области просвещения, образования и культуры (ОПЕ и другие), профессиональной помощи (в 1880 г. в Петербурге было основано ОРТ — Общество ремесленного и земледельческого труда среди евреев в России), содействия эмиграции (Российское отделение Еврейского колонизационного общества — ЕКО — было основано в Петербурге в 1893 г.), здравоохранения (ОЗЕ — Общество охранения здоровья еврейского населения, основанное в Петербурге в 1912 г.), социальной помощи. В городе имелись еврейские учебные заведений всех ступеней, всемирно известные собрания еврейских книг и рукописей, издавалось несколько еврейских газет и журналов. Вышла в свет шестнадцатитомная Еврейская энциклопедия.
Однако самым, быть может, главным было наличие в Петербурге значительного слоя «организованной еврейской общественности», имевшей влияние в столице и за ее пределами, активной в борьбе за гражданские и национальные права, в политической жизни, в деле помощи нуждающимся, в общинном и культурном строительстве. Немецкий философ Герман Коген, посетивший русскую столицу в 1913 г., на приеме, организованном еврейской общиной в его честь, заявил, что ни в каком другом месте Европы, кроме Петербурга, нельзя устроить собрания, где присутствовало бы так много интеллигентных лиц, проникнутых истинно еврейским духом. Именно эта «организованная общественность» во многом определила неповторимые черты петроградской еврейской жизни в революционном 1917 г., во время «военного коммунизма» и в период НЭПа.