Другим местом встреч дроровцев стала комната Кальмана Кочанова, бывшего студента, присланного из Москвы для усиления организации. Как и Скуина, Кочанов был вскоре арестован. В том же 1926 г. арестовали и Меламеда. Он получил три года тюрьмы и ссылку на Крайний Север. После ссылки Меламед поселился в Орле, откуда в 1937 г. вместе с другими бывшими сионистам был снова отправлен в лагерь и там погиб. Ишаяху Итина арестовали и присудили к трем годам заключения с последующей ссылкой в Сибирь, где он вскоре пропал. Его жена и сестра тоже были арестованы. Фрейдин погиб, уходя от преследования ОГПУ, когда прыгнул на ходу с поезда и попал под его колеса. Ленинградские аресты дроровцев, последовавшие за арестом участников подпольной конференции Дрора в Киеве (в том же 1926 г.), привели к почти полному прекращению активности Ленинградского отделения, которая окончательно замерла после новых репрессий в 1927 г.
В отличие от политики по отношению к подпольному сионистскому движению в планы ОГПУ не входила немедленная ликвидация разрешенного пока что Классового Хехалуца. Однако и эта организация испытала на себе усиление преследований. Хехалуцу запретили работать в некоторых губерниях РСФСР, НКВД отказывал в разрешении на созыв конференции и на выезд членов ЦК Хехалуца за границу, ужесточилась обличительная кампания в прессе. В 1926 г. под удар попал сам ЦК, его ведущие работники Пинес, Альтшулер, Шапиро, Евзерихин были арестованы. В июне и сентябре того же года в Ленинграде прошли массовые аресты халуцим. Не менее десятка арестованных были сосланы. Забота о заключенных тяжелым бременем ложилась на ЦК и лишала его возможности эффективно поддерживать местные отделения. 11 августа 1926 г. в письме ЦК Нижегородскому отделению сообщалось, что в Москве в пересыльной тюрьме находятся 12 товарищей из Тель-Хая (поселение Хехалуца в Крыму) и 6 — из Ленинграда, на помощь которым тратится много сил и средств.
В этих условиях ЦК Хехалуца делал все что мог для продления существования «Амала». Предоставленный артели в феврале 1926 г. кредит — 10 тыс. руб. — превышал сумму кредитов, выданных аналогичным мастерским в других городах. Несмотря на это, финансовое положение предприятия оставляло желать лучшего. Многомесячная задолженность по квартплате и непрерывные жалобы соседей на шум и сутолоку в квартире заставили коммунаров перебраться жить на предприятие, где отсутствовали минимальные санитарные условия. Практическое прекращение алии и нищенское, полуголодное существование членов коммуны, лучших из которых вырывали периодические аресты, экономический кризис в Палестине, исчезновение информационной связи с ней — все это контрастировало в глазах халуцим с успехами землеустройства евреев в СССР, с некоторым повышением уровня жизни советских граждан и с соблазнами Ленинграда периода расцвета НЭПа. Вдобавок Евсекция использовала трудности внутри коммуны, склоняя некоторых ее членов образовать коммунистическую ячейку, которая бы захватила власть на предприятии. Совокупность названных факторов привела к глубокому кризису «Амала» и всего Ленинградского отдела Хехалуца.
Тогда же, в 1926 г., началась ликвидация земледельческих хозяйств Хехалуца в Крыму, и изгнанных оттуда членов движения надо было куда-то пристраивать. Поэтому ЦК не только из последних сил поддерживал «Амал», но и взялся в октябре 1926 г. организовать в Ленинграде трикотажную мастерскую «Авода». Во главе «Аводы» встал один из основателей «Амала» инженер Рафаэль Марголин.
Положение в «Амале» несколько стабилизировалось к февралю 1927 г., задолженность медленно погашалась. Правда, обеспечение членов артели оставалось на чрезвычайно низком уровне, а для расширения производства не хватало оборотного капитала. Зато в новой трикотажной мастерской «Авода», оборудованной современными машинами, дела шли удовлетворительно. На февральском пленуме ЦК Хехалуца «Амал» с «Аводой» вновь получили основную часть всех кредитов ЦК. В самом же ЦК из-за отсутствия средств зарплата работникам была понижена, но даже и эти суммы не выдавались. Финансовые трудности и духовный кризис движения обсуждались на состоявшемся 16-22 июля 1927 г. пленарном заседании. Один из ораторов, член ЦК Арон Цирлин, предложил законсервировать организацию на период упадка, «ибо нет сейчас абсолютно никаких возможностей для работы». На этом общем мрачном фоне даже скромные успехи «Амала» и «Аводы» были особо подчеркнуты в решении пленума, хотя не обошлось и без критики «Аводы» за запутанность делопроизводства и отсутствие подобающей моральной атмосферы.